Новая госця пад маскай у нашым альманаху,
і не з пустымі рукамі, а з цікавым эсэ.
Усё для Вас, шаноўны чытач.
Время всегда волшебное
Особенно сейчас, когда росчерком пера можно совершать такие головокружительные превращения, какие волшебникам прошлых времен не снились. Вот, к примеру, поступает в Институт образования разгромная рецензия на школьный учебник, второпях стачанный его сотрудниками. Собирают ученый совет. Кто за то, чтобы считать данную рецензию положительной, спрашивает председатель, вполне возможно, член-корр., дактор наук и т. п. Единогласно. Так и запишем.
Вот выясняется, что учебное пособие содержат плагиат. Постарался «черный» эксперт, хорошо осведомленный в состоянии дел. Что дальше? Да то же самое. Формируется авторитетная комиссия. Кто за то, чтобы считать якобы имевший место плагиат фактом творческого научного заимствования? Единогласно. Так и запишем.
Вот дипломник магистрант диссертант обращается за помощью в фирму «Умелые руки», для работы в которой привлечены далеко не худшие умы, остро нуждающиеся в деньгах, чтобы прокормить семейство да суметь выкрутиться с ипотекой. Ах, сколько новизны в работе, сколько открытий, какая смелость суждений, заливается рецензент. Да-да-да, кивают головой члены ГЭК или ученого совета. Кто за то, чтобы... Единогласно. Какой балл выставляем? Не надо пятерок, а то как бы ВАК не усомнился в нашей компетенции. Итак, сколько? Четыре с половиной? Кто за то, чтобы утвердить протокол? Единогласно. Так и запишем.
Однако это присказка. Сказка еще впереди.
Вдруг нежданно-негаданно прославился на весь мир своим вспомогательным персоналом захудалый Кензенский университет. Если у них уборщики и уборщицы с умами гигантского масштаба, то что говорить о всей стране, сокрушились зарубежники. Видать, велика и могуча она! Вон сколько мозгов утекло к нам, а у них все равно фантастический всплеск интеллектуальной энергии!
Разгадка истории проста и поучительна. Я получила ее из первых рук, от двоюродной сестры, работающей в Кензенском университете. Изложу пунктирно, телеграфным стилем.
Тамошний профессорско-преподавательский состав был верен клятве Пифагора. Он держался, когда в зарплате его начали догонять уборщицы. Сцепил зубы, когда перегнали на 20%, 30! 40! 50! Не дронул даже при 100%. Но вот когда каждый день стал слышать, что ходют тут всякие, ходют, мусорют мелом, мусорют, не выдержал. Отправили ходоков к ректору. Тот как будто подобное ждал. Ласково выслушал, ласково развел руками, мол, в нашей образовательной графе бюджетные вливания не прописаны. А в какой прописаны, поинтересовались ходоки. В уборщицкой, ответил ректор, но не переводить же вас в уборщики. А вот переводите, грянули оземь шляпами и бейсболками ходоки. А вот пишите заявления. Сказано — сделано.
И стали наши профпрепы сытые, гладкие, вальяжные. Махнут раз-другой метлой да за чай, да за научные беседы, споры, дискуссии, да в бассейн на симпозиум наподобие римского. Заодно по аналогии со знаменитыми «Бурбаки» основали издание «Гарбиаки» (от баскского garbiago — уборщик). Что-то там насоображали. В уборщицкой графе кстати обнаружилось примечание о чем-то государственно важном, достойном поощрения. А почему бы не поощрить уборщика за ученую степень, за открытие? И пошли командировки за рубеж, и поплыли премии. Скинулись, купили в Европе отель, чтоб по чужим не шляться да кой-какой доход иметь. Замаячила личная недвижимость на брегах Средиземного моря.
Университет тоже не пропал. Студентов перевели на дистанционное обучение. Одни младшие уборщики соорудили интеллектуальную программу для бесконечной разработки тестов по всем предметам. Другие младшие уборщики — фирму помощи студентам в выполнении тестов. Каждый мало-мальски башковитый студент считал делом чести взломать программу. Его замечали, привечали, приглашали в уборщики. Принимали заказы на изготовление диссертаций. Создали фирму по подготовке диссертантов к защите и дочернюю — по проведению банкетов.
Прошло двадцать лет. Полноводная река народной благодарности уборщикам за их труд не мелела, уборщицкая графа также не оскудевала. На Западе удивлялись. В родном государстве занимались важными государственными делами. Гром грянул, когда шальные головы на том самом Западе выдвинули уборщиков на Нобелевскую премию: по литературе — за роман о жизни и творчестве уборщиков и по математике — за открытие каких-то там чисел, о существовании которых никто доселе не подозревал, хотя по нобелевскому закону как раз математики были лишены права даже мечтать об этой премии.
Впрочем, это совсем другая, еще не оконченная история.
Михалина Евграфова
