О милых спутниках, которые наш свет
Своим сочувствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностью: были.
И.-В. Гете (пер. В. А. Жуковского)
ЕСТЬ ВРЕМЯ РАЗБРАСЫВАТЬ КАМНИ, А ЕСТЬ ВРЕМЯ ИХ СОБИРАТЬ, ИЛИ «ЧТО ИМЕЕМ – НЕ ХРАНИМ…»
17 мая в медиатеке отдела обслуживания филологического и экономического факультетов ФБ БГУ состоялся круглый стол «Фольклорист Лев Бараг». Собрались все желающие отдать дань памяти выдающемуся ученому, который много сделал для становления фольклористической школы в БГУ, но, к сожалению, был вынужден покинуть не только университет, но и страну в 1949 году.
Идея провести круглый стол, посвященный памяти Льва Григорьевича Барага, пришла дочери и сыну Давида Евсеевича Факторовича Ирине Давидовне Муфель и Евгению Давидовичу Факторовичу.
Вот что они рассказали.
Статья башкирского писателя Мурата Рахимкулова, одного из учеников Льва Григорьевича Барага, посвященная 105-й годовщине со дня его рождения, начинается словами: «Лев Григорьевич Бараг был и остается фольклористом мирового уровня». Эти совершенно справедливые слова, на наш взгляд, нуждаются в уточнении:
«Лев Григорьевич Бараг был и остается белорусским фольклористом мирового уровня».
Это уточнение подтверждается всей научной биографией Льва Барага, при том, что в стенах Белорусского университета он проработал всего 6 лет. Но именно в эти годы собирательской работой Л. Г. Барага и участников руководимых им фольклорных экспедиций, студентов и аспирантов филологического факультета БГУ, были заложены основы для всестороннего изучения белорусской сказки.
Лев Григорьевич покинул Минск после увольнения из БГУ в 1949 году, когда мне было 10 лет, и личных воспоминаний у меня нет. Льва Григорьевича и Давида Евсеевича еще с довоенных лет связывала дружба, которая продлилась всю жизнь. Они оба были выдающимися личностями, единомышленниками.
Л. Бараг оставил университет в 1949 году не по своей воле. В публикациях, появившихся в печати в 80–90-х гг. ХХ ст., имя Льва Григорьевича Барага приводится в связи с его изгнанием из БГУ во время кампании против космополитизма в 1949 году. При этом обращает на себя внимание скоротечность расправы над «безродным космополитом» Л. Барагом, события которой пришлись на февраль-март 1949 г.
14 февраля в газете «Лiтаратура i мастацтва» опубликована статья «Носьбiты бязроднага касмапалiтызму» о «шкоднiках савецкага тэатральнага мастацтва» в Белоруссии;
15 февраля, на следующий день, в отчетном докладе секретаря ЦК Н. И Гусарова XIX Съезду ВКП (б) Б к именам театральных критиков-космополитов добавляются имена фольклористов Л. Барага и аспирантки Института истории АН БССР М. Меерович.
8 марта следует реакция ректората и парторганизации БГУ – в университетской многотиражке «За сталiнскiя кадры» опубликована статья «Шкодная дзейнасць касмапалiтаў».
9 марта на открытом партийном собрании БГУ Л. Бараг подвергся сокрушительной критике. Единственным преподавателем, выступившим в его защиту, был доцент, исполняющий обязанности зав. кафедрой всеобщей литературы Д. Е. Факторович.
18 марта в университетской многотиражке «За сталiнскiя кадры» публикуется подробный отчет о партсобрании: «Касмапалiтам не месца ў нашым унiверсiтэте», который фактически подводит итог кампании по разоблачению космополитов на филфаке БГУ.
Резолюция партсобрания незамедлительно исполняется: Л. Г. Бараг из университета уволен, он покидает Белоруссию, Д. Е. Факторовичу объявлен строгий выговор по партийной линии.
После увольнения из БГУ, в годы работы в Башкирском университете, Л. Г. Бараг неизменно поддерживал дружеские отношения как с Давидом Евсеевичем, так и с его женой Лидией Федоровной и детьми. Между ними постоянно велась личная переписка. После отъезда Давида Евсеевича в 1965 году в Москву, они с Львом Григорьевичем регулярно встречались в Москве. Лев Григорьевич регулярно высылал свои книги, в том числе «Свод белорусских народных сказок» на немецком языке, монографию «Беларуская казка», книги по башкирскому фольклору, неизменно с дарственными надписями.
На мероприятии в качестве почетных гостей присутствовали также
Лилия Фаильевна Баранкевич – кандидат искусствоведения
Наталья Матылицкая – старший преподаватель Белорусского университета культуры и искусств
Энгельс Константинович Дорошевич – доктор философских наук
Работниками библиотеки была подготовлена презентация о жизни и деятельности Л. Г. Барага, книжная выставка его работ, а студенты и преподаватели приготовили сообщения о жизни и творчестве ученого.
К сожалению, не только студенты, но и многие преподаватели, и библиотекари ранее не были знакомы с научными трудами и достижениями Льва Григорьевича Барага.
Как заметил студент филфака БГУ Алексей Чернецов:
– Есть у славянских народов традиция не традиция, привычка не привычка – извечное свойство забывать тех, кем стоило было бы гордиться. Иногда эта забывчивость доходит до крайности – забывают уже при жизни. Забывают так, что увольняют из университета, выгоняют из города, из страны, да вдобавок могут перечеркнуть всё, что сделано и написано.
Известен следующий литературный анекдот.
Идёт Сатана по аду, владения осматривает. Видит впереди три ямы.
Возле одной лежит старый хромой черт, там тихо. Возле второй ямы стоит ряд молодых чертей. Время от времени оттуда пытается вылезти человек, черти с удовольствием втыкают в него трезубцы. Возле третьей ямы черти стоят в три плотных ряда. Из ямы постоянно выскакивают люди. Иные с помощью других ухитряются перескакивать через головы первого, а то и второго ряда, но их достают трезубцы третьего.
Сатана останавливается возле третьей ямы, спрашивает:
- Кто здесь сидит?
- Иудеи. Как один приподнимется на ступеньку, сразу других тянет.
Подходит ко второй.
- Кто здесь сидит?
- Европейцы, все сами по себе.
Подходит к первой:
- А здесь кто сидит?
- Славяне.
- А что, их охранять не надо?
- Что их охранять, у них если один и выскочит, его все остальные назад тянут.
В каждой шутке есть доля шутки, иначе бы не было ничего светлого в науке, искусстве и жизни. Трудности и испытания, возможно, способствуют созданию чего-то по-настоящему уникального. Но одно дело смотреть на это со стороны, а совсем другое – оказаться в подобных перипетиях событий самому.
Как бы пропагандистски это не звучало, но нехорошо, когда народ забывает своих лучших людей. Для сравнения: в России Льва Барага помнят. Ещё в советское время он стал заслуженным деятелем науки БАССР (Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика). В 2011 году прошла научно-практическая конференция, посвящённая 100-летию со дня рождения доктора исторических наук, профессора кафедры русской литературы и фольклора Барага Льва Григорьевича. Если у нас никак не действует признательность за вклад в науку, то пускай хотя бы действует деревенское «А чем мы хуже? Бараг был и у нас!»…
Ведущий библиотекарь отдела обслуживания филологического и экономического факультетов ФБ БГУ И. В. Васюченко честно говорит, что:
– К сожалению, о Льве Григорьевиче Бараге я прежде не слышала, поэтому, прежде всего, обратилась к Белорусской энциклопедии в 18 т., чтобы узнать о нем хоть какую-либо информацию. Скудная биография из энциклопедии меня не устроила, и мне на помощь пришел Интернет. Хоть и упрекают «Википедию» в недостоверности, но с помощью этого ресурса можно получить много полезных сведений. Как правило, в каждой статье имеется хотя бы небольшой библиографический список литературы. Кроме того, у меня уже была, составленная Карпович Жанной Степановной, библиография Л. Г. Барага. Затем я отправилась на абонемент художественной литературы нашего отдела (к.30), чтобы непосредственно на полке найти всё, что возможно. В результате удалось обнаружить две монографии: «Беларуская казка: пытанні вывучэння яе нацыянальнай самабытнасці параўнальна з іншымі ўсходнеславянскімі казкамі» (1969г.) и «Сюжэты і матывы беларускіх народных казак: сістэматычны паказальнік»(1978), а также ряд книг, в составлении которых также принимал участие Лев Григорьевич. Это, прежде всего, знаменитые «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьва в трёх томах (1984); «Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка» (1979) и «Сацыяльна-бытавыя казкі» (1976). Кроме того, в нашем распоряжении имеются многочисленные статьи Л. Г. Барага в различных сборниках: «Русский фольклор» (вып.11;13;15), «Фольклор народов РСФСР» (вып. 5;7;11;12), в журнале «Вопросы литературы» и др.
Лев Григорьевич оставил научные комментарии к сказкам в следующих книгах: «Чарадзейныя казкі» (Мінск, 1975); «Сацыяльна бытавыя казкі» (Мінск, 1976); «Жарты анекдоты, гумарэскі» (Мінск, 2005).
В библиотеке БГУ (главный корпус, пр. Независимости, 4) сохранились прижизненные статьи Л. Г. Барага в журналах «Полымя», «Советская этнография», газете «Літаратура і мастацтва».
Сотрудники библиотеки приложили немало усилий для подготовки книжной выставки работ Л. Г. Барага.
Марина Миклашевич (библиотекарь ООФЛФиЭФ):
– За некоторое время до проведения круглого стола «Фольклорист Лев Бараг» был отправлен запрос в Башкирский университет, где долгое время трудился Лев Григорьевич, на получение информационного материала о его жизни и научной деятельности. К сожалению, на территории Беларуси количество источников по заданной теме сводилось практически к нулю.
Л. Г. Бараг с 1951 года работал в БашГУ, поэтому мы надеялись, что наши коллеги помогут, подсказав, есть ли какие материалы о Л.Г. Бараге: ксерокопии, электронные ресурсы, плюс по возможности фото. Однако сама связь с этим университетом налаживалась долго: действующий электронный почтовый адрес мы нашли лишь с 4-го раза. Но ожидание было не напрасным. Нам ответила директор библиотеки БашГУ – Марина Владимировна Алмаева. Она любезно предоставила список необходимой нам литературы.
Скудность сведений о Л. Г. Бараге в белорусских и русских энциклопедиях замечают и студенты.
Алексей Чернецов:
– Более-менее полная информация о жизни и исследованиях Льва Барага дана в издании «Беларускi фальклор. Том 1». Меньше – в «Беларускай энцыклапедыi. Том 2». Буквально по строчке в энциклопедиях «Республика Беларусь», «Беларусы. Вусная паэтычная творчасць». И совсем ничего в «Большой Советской Энциклопедии. Т. 2» и в «Большой Российской Энциклопедии». Последнее удивительно, ведь из России, в отличие от Беларуси, Барага никто не выгонял.
К счастью, в интернете есть множество источников, рассказывающих о Льве Бараге, в том числе, разумеется, и в Википедии. Однако известно, что к информации в интернете надо относиться критически.
Скудность сведений в печатных изданиях не радует. Ведь именно благодаря Льву Георгиевичу был издан сборник белорусских сказок на немецком языке. В конце шестидесятых Бараг написал монографию «Беларуская казка». Лев Бараг является автором комментария к отдельным белорусским сказкам, вошедшим в свод белорусского фольклора «Беларуская народная творчасць». Благодаря ему – конечно, не только ему – была создана белорусская школа фольклористики.
Но, как говорится, с миру по нитке, а все трудности преодолимы. Было бы только желание. В результате кропотливого и упорного труда было найдено 5 книг, 28 артикулов, 3 комментария, 8 рецензий, а также 8 книг, в которых есть сведения о Л. Бараге.
Презентацию о Л .Г. Бараге подготовила и представила зав. отделом обслуживания филологического и экономического факультетов ФБ БГУ Жанна Степановна Карпович:
Лев Бараг – фольклорист, литературовед, этнограф, доктор исторических наук.
Лев Григорьевич – выдающийся ученый. Он много сделал для изучения, собирания и систематизации народного фольклора (русского, белорусского, украинского, башкирского).
Лев Григорьевич родился 31 декабря 1910 год>а (13 января 1911 года по новому стилю) в Киеве. В 1931 году он окончил Московский государственный педагогический институт, а затем аспирантуру.
Сначала преподавал в Загорском педагогическом техникуме, а в 1938 г. Л. Бараг стал заведующим кафедрой русской, белорусской и зарубежной литературы в Минском педагогическом институте.
В июне 1941 г. Лев Григорьевич со студентами, с которыми тогда находился в фольклорной экспедиции, попал в окружение. В итоге Л. Бараг примкнул к партизанам, даже некоторое время был у них помощником начальника штаба.
С 1941 по 1943 годы Л. Бараг был заведующим кафедрой русской литературы в Свердловском госуниверситете, а в 1943 г. стал доцентом кафедры всеобщей литературы БГУ. Здесь он преподавал древнерусскую литературу, а также занимался исследованием и сбором белорусского и украинского фольклора.
В 1948–1949 годах в стране проходила кампания по борьбе с космополитами, которых обвиняли в преклонении перед Западом и умалении отечественной культуры. А Л. Бараг в науке проявлял принципиальность и не шел ни на какие компромиссы, поэтому, несмотря на сложившуюся обстановку в стране, в 1944 г. он буквально разгромил докторскую диссертацию по белорусскому фольклору партийного чиновника из обкома. И этого ему не простили. Льва Григорьевича обвинили в том, что он принижает белорусский фольклор, так как объясняет сходство белорусских сказок с фольклором других европейских. В результате в 1949 г. из-за обвинения в космополитизме его уволили из университета. В течение 24 часов он должен был покинуть не только университет, но и Белоруссию.
Около двух лет он не мог устроиться на работу преподавателем, перебивался случайными заработками. Только в 1951 г. Лев Григорьевич, наконец, смог устроиться доцентом в Башкирский педагогический институт, где затем проработал целых 43 года.
В 1969 г. Л. Бараг защитил докторскую диссертацию на тему «Взаимосвязи и национальное своеобразие восточнославянских народных сказок». С 1970 г. он уже – профессор!
Лев Григорьевич организовывал многочисленные фольклорные экспедиции по Башкирии, до 1990 г. он и сам участвовал в них. Л. Бараг не только активно записывал и изучал фольклор, но и работал над тем, чтобы собранные материалы стали доступными для всех, кто интересуется народным творчеством.
Л. Бараг по праву считается одним из основоположников башкирской школы фольклористики. Он участвовал в редактировании, классификации и комментировании сборника сказок, легенд и преданий, которые были записаны в Башкирии на русском языке. Лев Григорьевич воспитал целую плеяду талантливых учеников.
Л. Бараг прославил своими научными трудами не только Башкирский государственный университет, но и много сделал для развития фольклористики Белоруссии. Он первым подготовил и издал на немецком языке сборник белорусских сказок в Германии. Причем из 122 сказок, которые вошли в сборник, 36 являются переводом белорусских сказок, записанных самим Барагом.
Фольклористическая деятельность Льва Григорьевича была признана на международном уровне. Он плодотворно сотрудничал с редколлегией 60-томной «Энциклопедии сказок», выходившей в Берлине и Нью-Йорке на немецком и английском языках.
В 70-90-е годы Л. Бараг был редактором межвузовского сборника «Фольклор народов России». И именно ему принадлежала идея создания этого сборника. Опубликовать научную статью тогда было крайне сложно, а этот сборник открывал возможность продвигаться по научной лестнице, ибо без необходимого количества публикаций защитить диссертацию было просто невозможно.
Погиб он нелепо, случайно… На 89 году жизни его сбила машина. Из-за своей рассеянности, постоянных размышлений, разговоров с самим собой Лев Григорьевич, переходя в Уфе улицу, не обратил внимания на красный свет светофора.
В феврале 2011 г. в Башкирском государственном университете прошла Международная научно-практическая конференция «Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура», которая была приурочена к 100-летию со дня рождения доктора исторических наук, профессора кафедры русской литературы и фольклора Барага Льва Григорьевича.
УЧИТЕЛЬ, УЧЕНЫЙ – И ПРОСТО «АХ, КАКОЙ БЫЛ МУЖЧИНА»
Многие ученики Л. Г. Барага вспоминают его не только как выдающегося ученого, но и прекрасного учителя. Большинство сейчас забывает, что слово учитель происходит от слова «учить», а не от слова «оценивать». Как часто в наше время оценке придают больше значения, чем знаниям. Л.Г. Бараг был настоящим учителем, который стремился донести знания своим ученикам не только на занятиях, но и во время сдачи экзаменов, с которых никто из его учеников не ушел не получив в полной мере всего объема необходимых ему знаний. Как говорится, век живи – век учись.
Все то, что студенты смогли узнать о Л. Г. Бараге из статей, написанных его бывшими учениками, просто не могло оставить их равнодушными.
Анна Альшевская:
– Задумывался ли кто-нибудь о том, с какими интересными людьми можно встретиться и познакомиться в том случае, если ты студент филфака. Если раньше в школе, открывая учебник по литературе или языку, когда ты видел имена его создателей, то они тебе ни о чем тогда не говорили. Сейчас открывая учебники, научные работы и другие книги ты думаешь о том, что вот с этим преподавателем ты знаком и этого тоже встречал. Их фамилии перестают быть для тебя просто фамилиями, они предстают уже перед тобой живыми людьми, с которыми ты каждый день здороваешься на филфаке, именно они вдохновляют тебя продолжать их пусть нелегкий, но нужный и увлекательный путь по миру филологии. Те, кто сейчас преподает у нас на филфаке, тоже когда-то были студентами, они тоже с восхищением смотрели в след своим учителям, которые навсегда остались у них в памяти как пример для подражания.
Одним из таких преподавателей был Лев Григорьевич Бараг, белорусский и русский фольклорист и литературовед, доктор исторических наук, профессор. Он был заведующим кафедрой всеобщей литературы БГУ на филфаке. По воспоминаниям его учеников, на его лекциях никогда не было скучно, он не ставил двоек. Если студент на экзамене не знал правильного ответа, то отвечал за него сам, превращая экзамен в своеобразную консультацию для неподготовленных.
Виктория Андриевич о статье «Добрый сказочник», рыцарь науки»:
– Лев Григорьевич Бараг – не только ученый с мировой известностью, но и замечательный преподаватель. Если студент был недостаточно подготовлен к зачету или экзамену, Лев Григорьевич, чтобы натянуть оценку «удовлетворительно», начинал ему подсказывать, заводил долгий разговор, пытаясь вбить в голову лодырю хоть какие-то знания. В результате испытание растягивалось на неопределенное время.
Одна из его студенток вспоминает, как она вышла после сдачи экзамена из аудитории около двенадцати часов ночи. Причем после нее оставалось еще человек пять или шесть.
Если говорить о профессоре Бараге, то надо признать, что легенды ходят не только о том, как он принимал экзамены. Этот человек и сам давно стал легендой. От него просто исходила энергия поиска. Эту неуёмную энергию он обрушивал на студентов, увлекая их артистизмом, покоряя темпераментом. Даже мы, нынешние студенты филфака БГУ, не знавшие его лично, не могли не проникнуться чувством искреннего уважения и восхищения к ученому и педагогу, которого вот уже более полутора десятка лет нет с нами.
Его по праву можно назвать основоположником школы башкирской фольклористики, всего того, что касается изучения народного творчества. Он был полностью увлечен своей работой. А увлеченная личность обязательно увлекает за собой и других. Так что Лев Григорьевич всегда был окружен учениками, которые его боготворили.
Для Башкирского университета приезд Льва Григорьевича Барага стал действительно подарком судьбы. Не имеет смысла перечислять все заслуги и научные труды профессора Барага (да это и невозможно). Упомяну лишь о том, что он подготовил свод белорусских сказок, который был издан в Берлине. Бараг сотрудничал с редколлегией 60-томной «Энциклопедии сказок», вышедшей в Берлине и Нью-Йорке, участвовал в создании 18-томного свода памятников «Башкирское народное творчество».
Мария Танкевич:
Я прочитала статью Виктора Хрулева, которая была посвящена памяти известного фольклориста Льва Барага. Меня очень впечатлила эта статья, ведь в ней говорится о человеке, которого в наши дни вряд ли встретишь.
Лев Бараг уникален. Высокий, худощавый, с породистой головой, густыми бровями, из-под которых смотрели пытливые и внимательные глаза. Однако поражал он не только внешностью. Этот человек посвятил свою жизнь служению науке. Лев Григорьевич по-настоящему любил свою работу. Он был неутомим и деятелен. Его не останавливали ни расстояния, ни плохая погода, ни тяжелые условия работы, ни специфические особенности «охоты» за фольклором. К сбору материал он подходил основательно: все записи исследователь делал в многочисленных тетрадях, чтобы ничего не потерять, прикладывал к материалу аудиозаписи и фото.
Меня поразил этот человек. Я считаю, что Лев Бараг на сегодня – эталон для подражания. И я надеюсь, что начатая им работа будет продолжаться.
Яна Приступа:
– Прочитав статью Бориса Ахметшина «Историк и теоретик фольклора» о Льве Григорьевиче Бараге, я узнала, что это был выдающийся учёный, с именем которого связано одно из плодотворнейших направлений современной фольклористики и этнографии. Всю свою творческую жизнь он посвятил сравнительно-историческому исследованию проблем развития восточнославянского фольклора и русской литературы.
Лев Григорьевич родился в Киеве, учился в московской школе, затем в Московском университете. Сначала он преподавал в педагогическом техникуме, а после завершения аспирантуры и докторантуры был доцентом, профессором, заведующим кафедрой литературы Белорусского, Уральского, Московского и Башкирского пединститутов и университетов.
Особенно привлекло мое внимание то время, когда он возглавлял кафедру русской литературы БГУ. Лев Григорьевич организовывал ежегодные экспедиции, посвященные исследованию судьбы традиционного белорусского фольклора. Он не только занимался организацией экспедиций, но и принимал непосредственное участие в них. Благодаря его поискам были открыты места, богатые бытующей в повседневной жизни народа сказочной прозой, были накоплены значительные материалы, которые существенно обогатили научную базу отечественного сказковедения.
Несмотря на свою занятость, он всегда оставался человеком открытым и доступным для каждого. Всегда помогал тем, кто оказывался в творческом тупике или сложной жизненной ситуации.
Ольга Шалесная о статье Бориса Ахметшина:
– В начале 60-х годов, когда Лев Григорьевич Бараг возглавлял кафедру русской литературы Башкирского госуниверситета, он вместе со своими учениками записал тысячу текстов русского фольклора. Лев Григорьевич внес огромный вклад в собирание, систематизацию и исследование разноязычной прозы.
Свои многочисленные научные труды Бараг посвятил анализу формы и содержания сказочной и несказочной прозы. Лев Григорьевич был одним из самых активных участников научных конференций, семинаров и симпозиумов. Л.Г. Бараг не только сам принимал в них участие, но и стремился отправить туда своих студентов.
Огромное количество трудов Л.Г. Барага в области фольклористики и литературоведения, колоссальный вклад в подготовку квалифицированных специалистов-филологов – все это было по достоинству оценено правительством Республики Башкортостан. Льву Григорьевичу было присвоено звание заслуженного деятеля науки Башкортостана, а также он является лауреатом Государственной премии имени Салавата Юлаева.
Международный авторитет Л. Г. Барага проявился и в сотрудничестве с редколлегией 60-томной «Энциклопедии сказок», издаваемой в Берлине и Нью-Йорке на немецком и английском языках... И это только лишь часть из 250 опубликованных им работ.
Очень жаль, что такой ученый был забыт у нас на многие годы. Как хорошо, что подобные мероприятия дают возможность нам многое узнать о таких выдающихся личностях, каким был Лев Григоьевич Бараг.
Мария Комлик о выступлении Л. Г. Барага на конференции в Минске
У 1974 годзе ў Мінску праходзіла Усесаюзная навуковая канферэнцыя «Прозаические жанры фольклора народов СССР», на якой Леў Рыгоравіч Бараг выступіў на пленарным паседжанні з дакладам «Межнациональные отношения прозаических жанров фольклора народов СССР».
У артыкуле фалькларыст звяртае увагу, што «в напластованиях исторических эпох слились национальные и международные элементы произведений сказочной и несказочной фольклорной прозы», а ў працэсе фарміравання новай, на той момант, супольнасці людзей – савецкага народа – збліжэнне нацыянальных культур толькі ўзмацнілася.
Уражвае колькасць і разнастайнасць выкарыстанага аўтарам матэрыялу. Так, Леў Рыгоравіч пры параўнальным аналізе звяртаецца да фальклорнай спадчыны не толькі народаў, што ўваходзілі ў склад Савецкага Саюза: казахскага, башкірскага, туркменскага, таджыкскага, узбекскага, малдаўскага, літоўскага, беларускага, украінскага і рускага, але і да фальклору народаў Велікабрытаніі, Венгрыі і Турцыі. Вучоны заўважае, што ўсе межнацыянальныя адносіны празаічных жанраў фальклору немагчыма разгледзіць у адным дакладзе, адным артыкуле.
Фалькларыстам была праведзена каласальная праца, якая, на мой погляд, можа і павінна працягвацца ў нашы дні. Нягледзячы на тое, што ўжо некалькі дзесяцігоддзяў не існуе былой дзяржавы, асаблівасці фальклору народаў, якія вывучаў Леў Рыгоравіч, духоўная памяць кожнай асобнай краіны-саюзніцы захавала ў сабе рэшткі спадчыны суседніх народаў. Акрамя таго, далейшае вывучэнне твораў казкавай і няказкавай фальклорнай прозы можа дапамагчы зразумець сучаснаму грамадству, што ў людзей, ва ўсяго чалавецтва, значна больш агульнага, чым падаецца на першы погляд.
Евгений Давидович Факторович:
– Нельзя не отметить уважительное отношение Льва Григорьевича к студентам, участникам экспедиций, к их «собирательской работе». При ссылке на конкретный текст в монографии «Беларуская казка» он обязательно подчеркивает, кем записан текст: «казка запiсана намi»,«казка, запiсаная мною»,«тэкст, запiсаны па маёй просьбе настаунiцай Я. П. Брых»,«у варыянце, запiсаным Т. Н. Альбiцкай i мною», «мы чулi некалькi падобных апавяданняў… адно з iх, запiсанае мною…» и т. п. В «Кратком отчете» он пишет:
«Ближайшее участие в моей собирательской работе во время поездок в Ганцевичский, Мостовский, Зельвинский и Любчанский районы принимали аспиранты и студенты Л. Томашова, М. Андреева, Т. Гутковская, Т. Альбицкая, Л. Шепелевич, Н. Ржевская, М. Ильюшонок, Е. Василевская».
Если большинство узнали о том, каким ученым, преподавателем и человеком был Лев Григорьевич Бараг, то, например, Римма Модестовна Ковалева, поделилась с нами своими личными воспоминаниями о нем.
Римма Модестовна Ковалева
(ведущий научный сотрудник, кандидат филологических наук):
1.
Знаете ли вы, что на филологическом факультете БГУ работал такой фольклорист - Лев Григорьевич Бараг? Этот вопрос задал мне Евгений Давидович Факторович после презентации книги Давида Евсеевича Факторовича «Теория художественного перевода». Вместе с сестрой, Ириной Давидовной Муфель, они подготовили рукопись отца к печати. Мне посчастливилось быть студенткой Давида Евсеевича, слушать его замечательные лекции и даже просто так, для души, написать по предложению учителя работу о переводах одного стихотворения Байрона на русский и белорусский язык.
Знали ли мы о Бараге? Да, знали. Недавно вышла из печати книга с несколько неакадемическим названием «Вулей і пчолы» и вполне серьезным подзаголовком «Вектары сучаснай фалькларыстычнай школы БДУ», которую мы с благодарностью посвятили всем фольклористам, когда-либо работавшим в БГУ, начиная с Л. Г. Барага.
Евгений Давидович дал мне ксерокопии некоторых документов, касающихся Барага, и я поняла, что мы ничего не знаем ни о нем, ни о хитросплетениях его судьбы. Читая справку о Бараге в энциклопедии «Беларускі фальклор», студент вряд ли задастся вопросом, почему человек, так много сделавший для собирания, изучения и популяризации русского, белорусского, украинского фольклора ( в том числе за рубежом), не имеет в этих странах ни одной награды! Почему, отдав БГУ шесть лет - с 1943 по 1949 год, он внезапно уехал, и не куда-нибудь, а в Башкирию. В Башкирском университете в 1971 г. защищает докторскую диссертацию, в 1977 г. ему присваивается звание заслуженного деятеля науки, в 1987 г. Л. Г. Бараг становится лауретатом премии, но не белорусского ученого, как можно было ожидать, учитывая глубокие работы Л. Г. Барага по белорусским сказкам, а башкира Салавата Юлаева. Парадокс! Даже издание в Берлине белорусских сказок на немецком языке с собственными комментариями Барага ничего не изменило в отношении к нему со стороны правления Академии наук и белорусского правительства.
Честно говоря, мне стало стыдно, что мы вяло интересуемся белорусской фольклористикой советского времени, довольствуемся поверхностным знанием о научном климате того времени, а значит, не извлекаем уроков из прошлого.
Сегодняшний «круглый стол» состоялся только благодаря энтузиазму Евгения Давидовича, его желанию восстановить справедливость и вернуть имя Л. Г. Барага в актуальное пространство филологического факультета, за что ему большое спасибо от имени всех фольклористов. И, конечно же, благодаря сотрудникам нашей библиотеки, которые всегда поддерживают добрые начинания.
2.
Продолжая разговор о Бараге-человеке. Когда Евгений Давидович дал мне фотографию молодого Барага, я поняла, что безусловно влюбилась бы в этого юношу с первого взгляда, настолько он необычен. Его глаза — огонь, чем-то похожи на пастернаковские. И хотя у Льва Барага совершенно другая динамика взгляда, но грустинка в глазах та же самая, что у Бориса Пастернака. Думаю, что любовь была бы безответной.
Я безусловно встала бы, как и Давид Евсеевич Факторович (единственный из присутствовавших!), на защиту фольклориста Барага, когда его старательно шельмовали на высоком собрании. Или только если бы была влюблена в него? Вот в чем неприятный для меня вопрос.
Каждая эпоха лжива по-своему. И, к сожалению, все мы в той или иной степени являемся носителями лжи своего времени. А где ложь, там и страх. Ложь, как паутина, опутывает общество. А в переходе от одной лжи к другой вдруг обнаруживается масса смелых. Спрашивается, где были эти смелые в конце сороковых, когда развернулась масштабная кампания по борьбе с космополитами? Ответ известен.
В переводе с греческого космополит — человек мира. Но что может сделать с простым словом идеология! Оно становится клеймом неблагонадежности. Вся неблагонадежность доцента кафедры всеобщей литературы Льва Григорьевича Барага состояла в его национальности и научной добросовестности — приверженности к сравнительно-историческому методу, что в то время считалось крамолой. Барага обвинили в неуважении к белорусскому фольклору, принижению белорусских сказок, как раньше, еще до войны, обвиняли Ольгу Михайловну Фрейденберг, кстати,родственницу Бориса Пастернака, в неуважении к, страшно сказать, самому Гомеру! А заодно и к Шекспиру!
Вы уверены, что история не повторяется? А если все же повторяется, то что поджидает нас за углом? И где будете вы? И где мы можем оказаться?
3.
Белорусская наука от Барага избавилась. И что — страна обогатилась? Фольклористика очистилась и зашагала вперед семимильными шагами? Далеко не семимильными и с оглядкой на восточного соседа.
Отдадим должное благородству Льва Григорьевича, который не затаил обиду, не отвернулся ни от белорусского фольклора, ни от белорусских фольклористов, о чем сегодня было немало сказано.
На конференции в Минске, посвященной прозаическому фольклору, мне посчастливилось увидеть Барага. Это было впечатляющее зрелище! Когда я вошла в фойе, то в глаза бросилась группа людей. Пять-шесть человек. Все стояли как прижизненные монументы самим себе. Все, кроме одного! Пожилого человека с копной седых волос. Барага. Его стать очень ярко описывают башкирские коллеги. Я присоединяюсь к ним. Лев Григорьевич ни секунды не оставался неподвижным. Он двигался подобно ртути. Жестикулировал. Казалось, его энергетическое поле вот-вот заполыхает, взорвется искрами! Это был живой человек! Среди людей, похожих на манекены! Не хочу никого обидеть — такова уж специфика белорусской натуры.
К счастью, мы не разминулись во времени. И невстреча в молодости обернулась встречей сейчас, на этой вот конференции. Может быть, я фантазирую, но мне порой кажется, что тогда мимолетное, удаленное от нынешнего времени прикосновение взглядом к великому человеку укрепило во мне осознанное-неосознанное желание ничего и никого не бояться. Однако мне было легче, чем Барагу. Он, даже в то — ЖЕСТОКОЕ! - время сумел сохранить себя как свободную личность. Думаю, даже не понимая высоты своего нравственного подвига.
ОН ПАМЯТНИК ВОЗДВИГ СЕБЕ НЕРУКОТВОРНЫЙ, ИЛИ РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ …
Алексей Чернецов:
– Лев Григорьевич Бараг – советский учёный-филолог, практически основавший школу башкирской фольклористики, но для нас, белорусов, важен его вклад в исследование белорусских сказок, что составило основу его исследовательской деятельности.
Евгений Давидович Факторович:
– В 1966 году в берлинском академическом издательстве Akademie Verlag вышел в свет «Свод белорусских народных сказок» на немецком языке, составителем которого был Лев Григорьевич Бараг. «Свод» стал первым научным изданием белорусских народных сказок не только в ГДР, но и во всей Европе. До издания «Свода», как сообщает Л. Бараг в монографии «Беларуская казка», знакомство европейского читателя с белорусскими сказками ограничивалось шестью текстами на немецком языке. Всего с 1966 по 1980 год «Свод» выдержал 10 изданий на немецком языке.
Из ста двадцати двух произведений в составе «Свода» тридцать шесть являются переводом впервые опубликованных белорусских народных сказок, записанных самим Львом Барагом в 1944-1949 гг. в разных районах Белоруссии. Более 100 страниц сборника написаны Л. Барагом и представляют собой научное исследование белорусской народной сказки. В «Своде» впервые белорусским сказкам присвоены номера по международному указателю сказочных сюжетов Аарне-Томпсона.
Публикация «Свода» стала важным событием в белорусской фольклористике, ей был посвящен ряд рецензий в белорусской и всесоюзной печати.
С выходом в свет «Свода белорусских народных сказок» на немецком языке белорусская сказка стала частью мирового фольклора.
На белорусском языке «Свод белорусских народных сказок» Л. Г. Барага до настоящего времени (2017 год) издан не был.
Но кто, если не наши преподаватели, могут по достоинству и в полной мере оценить всю значимость научных работ Л. Г. Барага.
Ольга Викторовна Приемко (доцент, кандидат филологических наук):
– Сегодня я счастлива тем, что могу отдать дань памяти выдающемуся ученому, белорусскому (и не только!) фольклористу Л. Барагу!
Ольга Викторовна Приемко высоко оценила статью Л. Г. Барага «Сюжет о змееборстве на мосту в сказках восточнославянских и других народов»:
– Статья была опубликована в сборнике «Славянский и балканский фольклор. Обряд. Текст» в 1981 году. В ней ученый рассматривал сюжетную, образную и стилистическую структуру восточнославянских сказок данного типа с целью прояснить их межэтнические связи и национальное своеобразие.
Автор изучил ВСЕ разновидности сюжета о змееборстве, дал ПОЛНОЕ описание главного героя, его помощников и противников (имена, прозвища, внешний вид, действия, атрибутика), проанализировал СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ, установил связь сказочных мотивов и образов с мифологическими представлениями славян, определил последовательную цепь ДОБАВЛЕНИЙ к древнему сюжету, констатировал процесс ЗАТУХАНИЯ устной сказочной традиции. Более того, Л. Бараг проанализировал и случаи совпадений сказок данного типа с ЗАГОВОРАМИ и БЫЛИНАМИ.
Проведен серьезный, вдумчивый, основательный анализ.
В научном мире уже стала клишированной формулой фраза «Автор убедительно доказал». Применительно к этой работе я бы сказала, что ученый УБЕДИТЕЛЬНЕЙШИМ образом доказал, что сюжет о змееборстве на мосту сформировался на этнической территории восточных славян.
Поражает поистине энциклопедический подход автора. Немного статистики. Объем статьи – 23 страницы. Список использованных источников – около 60.
В названии статьи ученый скромно обозначил, что речь идет о сказках восточнославянских и ДРУГИХ народов. Л. Бараг провел сопоставительный анализ русских, белорусских, украинских сказок с финским, литовским, чешским, ливским, немецким, румынским, латышским, эстонским, мансийским, татарским, чувашским, словацким, польским, грузинским, осетинским, башкирским, марийским, мордовским и венгерским материалом (с произведениями 20 народов).
Перед нами образцово-показательный пример исследования в области компаративистики. Многие ученые обращались к работам Л. Барага. Уверена, что его наследие будет востребовано и будущими поколениями аналитиков.
Славяна Вячеславовна Шамякина (доцент, кандидат филологических наук) о книге Л. Г. Барага “БЕЛАРУСКАЯ КАЗКА”:
– Манаграфія Льва Рыгоравіча Барага “Беларуская казка” была выдадзена ў 1969 годзе. Яе можна лічыць адным з першых буйных абагульняючых навуковых даследаванняў па беларускай казцы. Тут у самых розных аспектах даследуюцца ўсе асноўныя жанры казкавай прозы (чарадзейныя, анімалістычныя, сацыяльна-бытавыя), а таксама легендарныя казкі, казкі-былічкі і г.д.
Барагам была праведзена значная сістэматызацыя матэрыялу навуковых даследаванняў, назапашанага на той момант: разгляд навуковых работ, прысвечаных беларускай казцы. Звернем увагу на тое, што манаграфія Барага выйшла да таго, як Акадэміяй навук былі падрыхтаваны і выдадзены зборнікі беларускіх казак розных жанраў, таму праца па пошуку неабходнага матэрыялу для даследавання ў той час была намнога больш складанай. Пры гэтым Леў Рыгоравіч прыводзіць вельмі шматлікія прыклады казачных вобразаў, матываў, сюжэтаў і г.д.
У манаграфіі былі выкарыстаны не толькі эмпірычныя, як гэта назіралася ў многіх больш ранніх даследаваннях, але і тэарэтычныя метады. Такім чынам, дадзеная работа дэманструе больш высокі навуковы ўзровень ў параўнанні з іншымі даследаваннямі, якія былі засяроджаны на простым аглядзе казачнага матэрыялу,а таксама прывядзенні прыкладаў.
Л. Р. Бараг звяртае шмат увагі на сувязь казак з сацыяльнай сферай, грамадскім жыццём. Дадзены аспект зместу казак даследуецца больш шырока, чым, напрыклад, сувязь казак з міфалогіяй. З аднаго боку, такі перакос можна разглядаць як пэўны недахоп работы, таму што большасць даследчыкаў нашага часу лічыць, што сувязь казак з міфалогіяй з’яўляецца больш значнай для дадзеных твораў, чым іх сувязь з грамадскім і паўсядзённым жыццём. Але з іншага боку, з-за падобнага разумення казак большасць сучасных навукоўцаў не звяртаюць значнай увагі на іх сацыяльныя аспекты. А такія аспекты ў казках ёсць, і Бараг у сваім даследаванні гэта вельмі яскрава паказвае.
У манаграфіі даследуюцца як змест казак, так і іх форма. У плане зместу аўтар разглядае, як ужо было сказана, сувязь казак з грамадскім жыццём і іх ідэйны змест, сувязь казак з народнымі вераваннямі і асаблівасці казачнай фантастыкі. Вывучаецца таксама казачная героіка і сюжэтны рэпертуар беларускіх казак розных жанраў.
У плане формы Бараг прааналізаваў асаблівасці мовы і стылю казак, а таксама многія вобразна-выяўленчыя сродкі і кампазіцыйныя прыёмы. Напрыклад, тут разглядаюцца ўступныя і заключныя формулы казак, вобразы-тропы і г.д.
Звернем увагу на даволі нетыповы для падобных даследаванняў спосаб падачы матэрыялу. Часцей у абагульняючых работах пра казкі матэрыял згрупаваны па асноўных жанрах або жанравых разнавіднасцях казак. У Барага ён размешчаны менавіта паводле асноўных асаблівасцей зместу і формы.
Такім чынам, манаграфія Л.Р. Барага “Беларуская казка” з’яўляецца вельмі значным даследаваннем. Яна не толькі падагульніла інфармацыю, якая была назапашана наконт казак на той час, але і адкрыла далейшыя перспектывы для больш дакладнага і поўнага вывучэння казак.
Евгений Давидович Факторович:
– Лев Бараг первый в белорусской фольклористике разработал и опубликовал в 1978 году Указатель «Сюжэты i матывы беларускiх народных казак. Сiстэматычны паказальнiк», который стал результатом исследований сюжетного репертуара белорусской сказки и его взаимосвязи с репертуаром русским, украинским и западноевропейским.
«Паказальнiк», как энциклопедическое издание, отличает полнота каталогизации сказок.
«Паказальнiк» отличается полнотой не только по охвату систематизированного фольклорного материала, но и в части описания (представления) каждого сюжетного типа для последующего сравнительно-исторического изучения белорусской сказки.
Среди достоинств «Паказальнiка» рецензент Н. Новиков отмечает удачное изложение, краткий пересказ (аннотацию) сюжетов и новаторскую работу Л. Барага над их характеристикой и интерпретацией, и использование сюжетов в литературе.
Новых национальных Указателей по украинской и русской сказкам, подобных «Паказальнiку», до сих пор нет. А сравнительный указатель восточнославянской сказки появился через год после выхода в свет национального указателя по белорусской сказке.
Татьяна Валерьевна Лукьянова (доцент, кандидат филологических наук) прокомментировала “Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка»:
– В 1979 году в Ленинградском издательстве «Наука» вышел в свет «Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка», или сокращенно СУС. Одним из его авторов был Л.Г. Бараг.
Чтобы изучать сказки на международном и хорошо организованном уровне, прежде всего необходимо систематизировать огромный исследовательский материал. Определить темы, сюжеты, мотивы, установить какие часто, а какие редко встречаются у различных народов, в определенных регионах, — вот первостепенная задача, которая стояла перед составителями СУС.
Указатель построен по системе Аарне—Томпсона. Он отражает сюжетный состав сказок восточных славян, которые были записаны и опубликованы в XVIII—XX вв. Его цель – облегчить поиск необходимых исследователям материалов и ввести белорусские, русские и украинские сказки в международный научный оборот.
В предисловии к изданию упоминаются классификации сказочных сюжетов, называются имена ученых, которые работали над этими вопросами, а также дается краткий обзор их разработок. Перечислены плюсы и минусы указателей Аарне, Томпсона, Андреева.
«Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка» – это, с одной стороны, три национальных указателя, которые характеризуют сюжетный репертуар белорусских, русских и украинских сказок, с другой, — первый региональный сюжетный указатель для восточных славян. В указателе выявлены произведения, сюжеты которых не имеют параллелей в других каталогах.
Сравнительный указатель сюжетов состоит из трех разделов:
1. Сказки о животных.
2. Собственно сказки (волшебные, легендарные, новеллистические, сказки об одураченном черте).
3. Анекдоты.
Такое деление сказочной прозы во многом условно, но именно оно было принято в то время в научном мире.
Большой плюс этого издания - наличие 5 приложений к нему, а именно:
1. Таблицы контаминаций сюжетов, которые являются традиционными для восточнославянских сказок.
2. Таблицы соотношений номеров указателей Томпсона и Аарне — Андреева.
3. Списка важнейших исследований о сказках восточных славян.
4. Списка указателей и материалов к указателям сюжетов сказок и других повествовательных жанров.
5. Географического указателя, который дает информацию о записях сказок в той или иной области.
В электронную версию «Сравнительного указателя сюжетов. Восточнославянская сказка» добавлен алфавитный указатель предметов и лиц.
Хотелось бы отметить, что СУС до нынешнего дня является главным сюжетным указателем по белорусским, русским и украинским сказкам.
Вызывает восхищение объем проделанной работы. Особенно, если учесть, что Лев Григорьевич занимался этим в то время, когда не было компьютеров. Знать и помнить такое количество информации – это очень сложно.
Aльшевская Анна:
Лев Григорьевич Бараг был человеком разносторонне эрудированным.
Тем, кого интересует фольклор, будет полезно познакомиться с его научными комментариями к сборникам народных сказок.
Для тех, кто занимается изучением литературных произведений, будут представлять интерес его работы по творчеству таких писателей, как Я. Купала, М.Танк, Тетка, Д.Фонвизин, М. Шолохов, М. Горький и др.
Для иностранных студентов интерес представляют изданные им на немецком языке «Белорусские народные сказки», не говоря уже о том, что в 60-томной «Энциклопедии сказок», выходившей в Берлине и Нью-Йорке на немецком и английском языках публиковались его монография, статьи о белорусских, русских, башкирских и украинских сказках.
Поводя итоги круглого стола, Евгений Давидович Факторович отмечает, что:
– Белорусской фольклористике еще предстоит вернуться к научному наследию профессора Башкирского университета, белорусского фольклориста мирового уровня Льва Барага. Ведущая роль в решении этой задачи принадлежит современным фольклористам БГУ.
Возможные, на мой взгляд, задачи освоения научного наследия Л. Барага:
– Систематизировать, описать, включить в научный оборот «Архив Барага»;
– Издать полное «Собрание белорусских сказок», записанных Л. Барагом в 1944 – 1949 гг., с его комментариями;
– Подготовить исследование «Белорусские сказочники в трудах Л. Барага»;
– Осуществить издание на белорусском языке «Свода белорусских сказок» на немецком языке, с комментариями к сказкам и «Послесловием» Л. Барага;
– Переиздать Указатель сюжетов «Сюжэты i матывы беларускiх народных казак. Сiстэматычны паказальнiк» с современными комментариями;
– Провести систематическое сопоставление репертуара белорусских сказок, представленного в «Паказальнiку», с репертуаром русских и украинских сказок в составе СУС, с оценкой возможности разработки компьютерной модели «Сiстэматычны паказальнiк – СУС»;
– Подготовить научно-исследовательскую работу «Фольклорист Лев Бараг»;
– Осуществить проект «Фольклорист Лев Бараг» в серии «100 выдатных дзеячаў беларускай культуры»;
– Издать полную библиографию работ профессора Л. Г. Барага.
P. S.
О космополитах и Л. Г. Бараге.
Валентин Тарас, белорусский поэт, публицист, переводчик
Я паступіў на аддзяленьне журналістыкі філфаку БДУ імя Леніна ў 1950, калі т.зв. унівэрсытэцкія касмапаліты былі ўжо амаль разгромленыя: дабівалі, выкарчоўвалі астатніх. У прыватнасьці, не выкладаў ужо ўва ўнівэрсытэце адзін з самых ярых, як пісала пра яго тагачасная прэса, самых зацятых касмапалітаў - выкладчык старажытнарускай літаратуры, літаратуразнаўца і фальклярыст Леў Рыгоравіч Бараг. Што гэта быў за чалавек і навукоўца, я ведаю ад сваіх сяброў - пісьменьніка Алеся Адамовіча, паэта Навума Кісьліка (абодва, на жаль, ужо нябожчыкі) і прафэсара Мікалая Ігнатавіча Крукоўскага. Яны скончылі БДУ ў тым жа 1950, калі я паступіў, - Барага выкінулі пры іх, у 1949, у самы шалёны пэрыяд барацьбы з касмапалітызмам, выкінулі за «нізкапаклонства перад Захадам, перад буржуазнай навукай, за варожае, антыпатрыятычнае стаўленьне да ўсяго айчыннага». Між тым, дацэнт Бараг быў літаральна фанатыкам старажытнарускай літаратуры, ведаў на памяць усе старажытныя тэксты, пачынаючы ад «Слова пра паход Ігаравы» і заканчваючы летапісамі, да дробязяў ведаў гісторыю старажытнай Русі, можа, лепш, чымся ўласную біяграфію. Але ён быў, па-першае, сапраўдны навуковец і не прызнаваў аніякіх кан'юнктурных момантаў у выкладаньні сваёй дысцыпліны, не прызнаваў «ідэйных карэкціровак» гістарычных фактаў. Па-другое, ён быў габрэем. А слова «касмапаліт» было эўфэмізмам, крывадушнай заменай слова «габрэй», і барацьба з касмапалітызмам была ня чым іншым, як усесаюзным габрэйскім пагромам. Аднак - і гэта важна падкрэсьліць - касмапалітамі называлі і самых што ня ёсьць беларусаў ці расейцаў, калі яны таксама былі сапраўднымі навукоўцамі, сумленнымі, порядочными, па-расейску кажучы, людзьмі і супрацьстаялі цемрашальству «ідэйна-прыпадачных» адэптаў «адзіна правільнага марксісцка-ленінскага вучэньня». Разьлі ктут быў настолькі ж просты, наколькі цынічны: назаві чалавека касмапалітам, і абывацель адразу здагадаецца, што гэты чалавек ніякі не беларус ці расеец, бо ўсяму сьвету вядома, хто такія касмапаліты! (Пазьней, у 70-я - пачатку 80-х падобны прыёмчык ужываўся ў дачыненьні да тых савецкіх дысыдэнтаў, якія, якой бы нацыянальнасьці ні былі, падавалі заяву на эміграцыю з СССР: эміграваць ім дазвалялі толькі ў Ізраіль.)
Такіх «касмапалітаў» у БДУ, калі я паступіў на ягоны філфак, заставалася некалькі чалавек...
Ирина Муфель о встрече с Л. Г. Барагом и фольклорных экспедициях ученого
Письмо в редакцию
Уважаемая редакция, Женя настаивает, чтобы я написала воспоминания от лица сестёр Томашовых. Я думаю, что это ценно для студенческого журнала - узнать не только о знаменитом учёном, о его поразительном таланте и потрясающей работоспособности, но и о великодушном, щедром человеке с широкой душой, когда Профессор не забывает - среди ответов на 38 писем других профессоров – поблагодарить девочку Марину 12-и лет, которая по просьбе бабушки с загипсованой рукой написала Сказочнику письмо.
Но я, к сожалению, видела Л.Г. только однажды при неудачных для меня обстоятельствах.
Он заскочил на полчаса в перерыве фольклорной конференции в Минске. Мама завела ЛГБ ко мне в комнату, когда я стояла над детской кроваткой. В те времена разговаривать со мной было не о чем, от усталости мне только мерещились то диплом, то бессонная ночь. ЛГБ спросил меня, как в БГУ готовятся к дипломной работе, сказал, что у них практикуются"триады", когда каждая курсовая становится частью дипломной. Я объяснила, как после рождения ребёнка пришлось от декаданса Кулешова напроситься к Мицкевичу с его "американским Чеховым" Маламудом, про единственную изданную у нас книжечку рассказов которого ещё ничего не было написано. ЛГБ посмотрел внимательно на мою занятость и усталость – и заторопился. Это редкий случай, когда я не накормила человека в нашем доме...
Мама, Лидия Томашова, одна из трёх участниц первых экспедиций Барага по Западной Беларуси в послевоенные годы, до сих пор вспоминает яркого человека. Ей 98 лет, а она воодушевляется и эмоционально говорит о нём при каждой возможности:
- Ехали в Западную Белоруссию. Времена были голодные и даже опасные... Люди с недоверием относились к минчанам, студентам, евреям... Но ЛГБ умел расположить к себе, и даже скрывшийся на острове среди болота старик-бобыль, про которого бабы сказали "он не будет петь", – оказался рассказчиком. Люди быстро поняли, что за человек этот чудак с непривычной внешностью. Говорили:
– Посмотришь – чёрт как чёрт, а на самом деле это же ангел...
Днём мы ходили, а вечером оформляли свои краткие записи. На фольклоре война не сказалась никак. Как люди рассказывали до войны, так они рассказывали и нам. Это было у них для души. Они не просто хранили, они отвлекались от войны, уходили в мир сказки.
Все они интересовались, откуда мы. Осторожничали. Однажды мы задержались в пути между хуторами. Стемнело. Боялись тогда казаков-разбойников, которые бродили по лесам. Где уведут... где украдут... И вот мы с Л. Г. попросились на ночлег. Хозяйка, жена фронтовика, сказала:
– Пустить в дом мужчину я не могу, у меня муж ревнивый...
– Хорошо. Возьмите девушку, а я в сарае с коровой...
И ночевал Л. Г. на сеновале над коровником.
ЛГБ заботился о студентках, подкармливал. Когда собирались в экспедицию, ДЕФ предложил трёх девушек – русскую, белоруску и еврейку, и отдал фольклористам свой паёк...
Бараг помнил минских студентов, и 20 лет подряд в письмах к Л.Ф. Факторович передавал им приветы и планировал встречу в Минске. Он с детской радостью и с гордостью посылал Лидии Томашовой-Факторович свои новые книжки с трогательными открытками:
Уфа, 30. 12.1966
Дорогая Лида. Бесконечно рад Вашей открытке и признателен за новогодний привет. Желаю Вам от всей души всего хорошего – здоровья, сил, бодрости. Привет Ирочке и Александру. Передайте, пожалуйста, также привет Лиле.
Желания все-таки исполняются, например: получил в исходе декабря 1966 г. роскошно изданную книгу объемом 648 страниц «Belorussische Volksma”rchen, Herausgegeben von L.G. Barag. Akademie VERLAG, Berlin. 1966». Но прислали мне из Берлина пока только два экземпляра. Надеюсь получить вслед за этими сигнальными авторские экземпляры (м.б. довольно скоро, а может быть позднее), и тогда буду очень-очень рад послать Вам эту книгу, в которой отразилась Ваша деятельность и в которой найдете, м. б., знакомые новогрудские и гродненские сказки. Ваш Л.Бараг»
Письма Барага – свидетельства его великодушия и вместе с тем удивительной прозорливости и твёрдости духа. Будучи изгнан из БГУ в 1949-м, он поддерживал отношения с белорусской наукой и не шёл на компромисс с теми, кто эту науку низводил до уровня низменной конкуренции:
Лев Григорьевич Бараг – Лидии Федоровне Факторович. 25.04.1967 г.
… В последнее время у меня укрепились научно-деловые связи с Минском и Гомелем: получаю очень много писем и бандеролей от П.П. Охрименко (Гомель), от Г.В. Шкрабы («Полымя»), Кабашникова К.П. (Институт этнографии и фольклора БССР), аспиранта БГУ Саламевича И.В., С Шутникова (ЛiМ), М.Я. Гринблата, М. Хайновской (ССП БССР) и многих других. Сейчас за мое отсутствие у меня на столе накопилось 38 писем и бандеролей, из коих 12 из Минска. Получаю ЛiМ, «Полымя» и стал больше в курсе какой-то части минской жизни. Пишу сейчас для «Полымя» рецензию на одну фольклористическо-этнографическую работу и договорился с редакцией этого журнала о том, что напишу в этом году две статьи для него – одну в мае. В ЛiМе была напечатана мило-благожелательная заметка Н. Ватацы «Belorussische Volksma”rcen». В «Полымя», как мне сообщили из редакции, будет через некоторое время напечатана обстоятельная рецензия об этой книге. Один из белорусских фольклористов (П.П. Охрименко) написал довольно большую и, безусловно, доброжелательную стать-рецензию о «Belorussische Volksma”rcen» для московского журнала «Дружба народов» и, как сказал мне один их древних товарищей моих, работающий в редакции этого журнала (проф. Мих. Никитич Пархоменко) рецензия-статья эта будет через «пару месяцев» напечатана. Видите, как «бурно» развиваются уфимско-минские отношения. Дело дошло уже до того, что письменно начали обсуждаться кое-какие издательские планы (пока весьма неопределенно), касающиеся белорусских сказок и меня лично. Я этим доволен, хотя и не строю никаких особенных иллюзий. Удивляюсь только немножко: неужели смерть Ивана Васильевича могла резко повлиять на усиление потока минской корреспонденции в Уфу? От некоторых минских аспирантов-фольклористов стал получать с благословения их руководителей машинописные куски их сказковедческих исследований с просьбой «как можно строже, покритиковать, указать пробелы». Сегодня, например, несколько часов уже просидел над одной такой минской работой – будущей кандидатской диссертацией. Так что если все сие будет прогрессивно развиваться в таком же духе – неровен час, и и через некоторое время, может быть, через годик-полтора, два годика я как-нибудь приеду в Минск на какую-нибудь фольклористическую конференцию, кандидатскую защиту или по т.п. делам и буду иметь большое удовольствие увидеться с Вами, Ирочкой, Сашей-Александром и многочисленными друзьями-знакомыми, – с М. Барсток и В. Полторан, Лилей, в частности…. Собираюсь в 1968 году напечатать большую работу, касающуюся белорусских сказок, – пока опять-таки не в Минске…»
ЛГБ был человеком увлекающимся, но его тонкое психологическое чутьё позволяло трезво оценить людей. Недаром ЛГБ столько лет передавал приветы студентке Лилии Томашовой! Она много лет спустя написала замечательные заметки о страшных днях 49-го года, когда изгнали из БГУ большого учёного:
«На одном из комсомольских собраний осуждали космополитизм, объявили космополитом нашего любимого преподавателя – Льва Григорьевича Барага. Студенты не послушались указаний комсомольского начальства и устроили торжество по случаю окончания его лекций, произносили благодарственные речи, преподнесли ему огромный букет цветов.
Я была в библиотеке и слышала всё, что происходило в соседней аудитории, т.к. она была отделена от аудитории шкафами. Между шкафами были большие щели, и всё было видно и слышно. И толпы студентов, стоящие перед этими щелями, стали свидетелями позорного зрелища попытки осудить космополита.
Только что Л.Г. окончил лекцию. Вышел староста группы и преподнёс преподавателю букет цветов, поблагодарил за прекрасный курс лекций. Преподаватель ушёл. Сразу началось комсомольское собрание, на котором стали выяснять, кто организовал это торжество для космополита Барага Л.Г.
– Ведь вас же предупреждали, чтоб никаких цветов не было! Кто это организовал? Кто позволил произносить хвалебные речи в адрес этого безродного космополита, враждебная деятельность которого была осуждена партийной организацией БГУ?
– Вы можете исправить свою ошибку, назвав и осудив организаторов этой акции.
Я и стоявшие рядом студенты радовались, что начальству никак не удавалось выявить организаторов. Группа держалась дружно, повторяя на все лады, что они так решили сообща, не называя ни одной фамилии, и начальство удалилось, не солоно хлебавши. Всю группу не выгонишь из комсомола и университета.
Назавтра Л. Г. Бараг заканчивал курс лекций у нас. Обсудили, что делать. Решили поблагодарит за хорошие лекции и подарить букет цветов. Так и сделали. Ждали санкций.
Их не было. Видимо, решили шума не поднимать, всё равно ничего не сделаешь. Лучше сделать вид, что ничего не заметили, тем более, что назавтра Л.Г. должен был уехать в Москву.
Некоторое время спустя одна из подруг подошла ко мне и сказала:
– Меня просили тебя предупредить. Один человек сказал так: «Если Томашова хочет окончить университет, пусть держит язык за зубами». Фамилию того человека я назвать не могу.
– Спасибо за предупреждение, – ответила я, понимая, что такими вещами не шутят…»
Дмитрий Королев о сборнике белорусских сказок на немецком языке
ВЯРТАННЕ Ў КАЗКУ
Добры дзень, шаноўныя чытачы! Нагода, з якой даводзіцца пісаць гэтым разам, незвычайная. Вось я трымаю ў руках зборнік “Беларускія народныя казкі” Л.Г. Барага, перакладзены на нямецкую мову ў і выдадзены ў 1966 годзе ва Ўсходнім Берліне*. У траўні гэтага года кафедра тэорыі літаратуры філалагічнага факультэта БДУ згадвала імя гэтага выдатнага фалькларыста, і я маю магчымасць некім чынам спрычыніцца да годнай справы ўшанавання яго памяці.
Прызнаюся, маё знаёмства з беларускімі народнымі казкамі даволі павярхоўнае. Калі я быў малодшым школьнікам, з цікавасцю прачытаў збонік “Бацькаў дар” з нашай хатняй бібліятэкі. А пасля яшчэ падобную кніжку “Людзей слухай, а свой розум май”, якую ўбачыў у аднакласніка ўдома. Я тады не разумеў усіх словаў па-беларуску, але чытаў з захапленнем. Уражанне ўзмацнялася выдатнымі ілюстрацыямі мастака Волкава.
Зборнік Л.Г. Барага ўразіў мяне вялікай колькасцю назваў і сюжэтаў, мне дагэтуль зусім не вядомых. Не баюся ў гэтым прызнацца, бо я зрэшты не фалькларыст. І вырас я не ў вёсцы, не ў беларускамоўным асяродку. Але не толькі для такіх дылетантаў, як я, праца Барага будзе цікавай. Як высветлілася, гэты збор казак ні за савецкім часам, ні ў суверэннай Рэспубліцы Беларусь па-беларуску ці па-руску не выдаваўся. Даследчык, сам запісваючы аповяды вяскоўцаў ці выкарыстоўваючы працы дарэвалюцыйных фалькларыстаў, закрануў глыбінны пласт казачнага фальклору, які і навукоўцам, і звычайным людзям дазволіць лепш зразумець душу беларускага народа. Вяртанне да вытокаў , у тым ліку і зварот да чароўнага свету казак, дапаможа нам хутчэй зразумець сябе і знайсці свой шлях, пошукі якога пасля атрымання незалежнасці толькі актывізаваліся.
Мне не ўпершыню чытаць пра Беларусь па-нямецку, чытаць пра тое, як немцы бачаць і разумеюць нашу краіну. Скажу болей, мне гэта вельмі цікава. Каб лепш спазнаць сябе, нашу рэчаіснасць, вельмі важна мець погляд збоку, незалежны, “незамылены”, з нечаканымі ракурсамі і меркаваннямі. З задавальненнем выкладаю студэнтам з другой замежнай мовай тэму “Беларусь”. Яна становіцца яшчэ больш прывабнай і мае большае выхаваўчае значэнне менавіта з-за магчымасці бачыць беларускую культуру, гісторыю і сучаснасць вачыма іншаземцаў. Упэўнены, выкарыстанне матэрыялаў беларускага фальклору ў перакладзе на замежную мову на адпаведных занятках было б карысным не толькі для студэнтаў-беларусістаў, але і для тых, хто навучаецца на аддзяленні рамана-германскай філалогіі. Тым больш, мы ведаем, што цікавасць да свайго, роднага, часта прыходзіць у іншамоўным асяродку, праз дачыненні з прадстаўнікамі іншых культур ці праз іншамоўныя пісьмовыя крыніцы.
У “Беларускіх народных казках” Л.Г. Барага маю ўвагу прыцягнулі казкі-легенды пра нашых славутых землякоў, вядомых гістарычных дзеячоў К.С. Радзівіла Пане Каханку, Т. Касцюшку, К. Заслонава. У такіх аповядах пра легендарных асобаў праўда звычайна растворана ў казачным сюжэце і антуражы. Асобна хацелася б сказаць пра Пане Каханку. Гэты “нясвіжскі Мюнхаўзен”, як асоба надзвычай эпатажная, сам любіў расказваць пра сябе анекдоты і “глупствы”, што не магло не спрыяць узнікненню легенд*. Я не мог устрымацца, каб не перакласці казку-легенду пра К.С. Радзівіла Пане Каханку са зборніка Л.Г. Барага “Беларускія народныя казкі” на беларускую мову. У дадзенай гісторыі слынны магнат падаецца выключна як станоўчы персанаж, “добры князь”і ўлюбёнец падданых. Ніжэй прыведзены пераклад каментару аўтара зборніка да гэтай казкі. Дарэчы, ў дапытлівага ці навукова зарыентаванага чытача ёсць цікавая магчымасць параўнаць маю сціплую спробу з тэкстам арыгіналу (спасылку гл.у аўтарскім каментары Л.Г. Барага).
ЧАМУ КНЯЗЬ РАДЗІВІЛ ТАК МНОГА ЗЯМЛІ МАЕ*
Жыў даўней у Нясвіжы князь Радзівіл, якому ў Слуцкім павеце належала шмат маёнткаў. Усе паны служылі яму, бо быў ён галоўны над імі пан. Заўсёды быў ён ветлівы да людзей. Калі гаварыў з некім, мовіў пасля кожнага сказу: “Пане каханку, пане каханку!”* Таму і далі яму мянушку “Пане Каханку”. Быў ён добры князь, але любіў вычварэнствы і меў прыхільнасць да дзівацкіх жартаў.
Царыца Кацярына чула, які дзівак быў князь. Яна ўжо зрабіла падарожжа па ўсёй сваёй імперыі і вось захацела наведаць яго. І паслала яна да князя сваіх генералаў і загадала перадаць яму, што хоча прыехаць да яго, але мусіць чакаць, пакуль бездараж не міне. Было гэта ўлетку. Тады загадаў князь пасыпаць шлях цукрам і даслаў царыцы свае сані, запрэжаныя шасцю мядзведзямі. Але царыца Кацярына баялася ехаць на мядзведзях. Тады князь выехаў ёй насустрач вярхом на ласі.
Як царыца Кацярыны ўбачыла гэта, дык села ў сані і паехала на мядзведзях да палаца па цукры, як па снезе.
Калі ўбачыў князь, што мядзведзі спадабаліся царыцы, ён падараваў іх ёй. За гэта падаравала яна яму залатую табакерку з дыяментам, што свяціўся ўначы, нібы агонь. Князь заўсёды насіў гэтую табакерку з сабой, і калі ён апоўначы вынімаў яе з кішэні, яна магла служыць яму ліхтаром.
Аднойчы сабраліся паны і дзівіліся на табакерку, бо ніколі яшчэ не бачылі яны такога. Даведаўся пра тое польскі кароль і загадаў ён князю прыехаць да яго і тую табакерку паказаць. Тады запрог князь у сані восем мядзведзяў, сеў у тыя сані дый паехаў да караля. Калі прыбыў у Варшаву, дык паехаў наўпрост да караля ў палац. Дурныя прыдворныя лісліўцы спалохаліся мядзведзяў і збеглі, і застаўся кароль адзін. Паказаў яму князь табакерку, і не захацеў кароль больш выпускаць яе з рук, бо вельмі спадабалася яна яму. І папрасіў тады князя, каб той падараваў яму яе. “Бяры сабе, што хочаш, ” ‒ кажа ‒ “але дай мне табакерку!”
“Добра, Ваша Каралеўская Міласць, дам я Вам табакерку. Дайце мне за гэта столькі зямлі, сколькі змагу абʼехаць за тыдзень!”
Кароль згадзіўся.
А князь сеў у сані, і мядзведзі ягоныя панесліся. Абʼехаў ён за тыдзень вакол амаль усяго каралеўства і атрымаў гэтак тую зямлю з усімі людзьмі і маёнткамі. Таму князь Радзівіл так многа зямлі мае.
118. Чаму князь Радзівіл так многа зямлі мае*
(Сержпутоўскі II, С. 145 ‒ 148, № 63) АТ ‒. Расказана Савіцкім (гл. таксама заўвагі да № 66). З імем багатага вяльможы і дзівака князя Караля Станіслава Радзівіла (XVIII ст.) ў заходняй частцы Беларусі звязаны пашыраныя ў народзе смешныя гісторыйкі і жарты. Князі Радзівілы былі ў ліку першых магнатаў старой Польшчы. Значная частка зямельных уладанняў у дарэвалюцыйнай Беларусі і ў Польшчы належала ім. Асобныя матывы ў казках Савіцкага маюць аналагі ў казках пра Радзівіла, апублікаваных у творы І. Бесараба Материалы для этнографии Седлецкой губернии, С. 63 ‒ 67, і ў шэрагу фальклорных тэкстаў нашага рукапіснага збору. Чатыры гісторыйкі пра “Пане Каханку” былі апублікаваны Федароўскім (III, С. 6 ‒ 8, № 13, 14, 15, 16). Некаторыя з іх вядомы таксама на Ўкраіне. Але там іх звязваюць з асобай гасціннага і ветлівага польскага вяльможы і землеўладальніка графа Мікалая Патоцкага (XVIII ст.), якому ўкраінскія сяляне далі мянушку “Пан Канёўскі” (Індык).