ЗВЕЗДОПАД

Рассказ

1

Астрономы обещали звездопад: какая-то косматая комета должна пересечься с орбитой Земли, и мелкие кометные частицы, размером с песчинку, будут сгорать в земной атмосфере. А землянам будет казаться, что падают звезды. Сто штук в час.

Никакого чуда. Фокус разоблачен, однако жителей Земли приглашали полюбоваться на звездопад и прихватить с собой заветное желание: успеешь загадать его во время падения звезды (то есть в период сгорания песчинки) – оно непременно исполнится.

Скучно, как в цирке. Однако Леонид Зверев, подчиняясь чувству детского любопытства, за которое он себя тут же зауважал, и еще какому-то неясному томлению, которое ему не очень понравилось, в одиннадцать часов вечера вышел на крыльцо старого, но крепкого, деревенского дома, служившего ему дачей, то есть норой, где можно было укрыться от докучливого внимания друзей.

Жены у Зверева недавно не стало. Детей у них не было.

Стояла дикая, первозданная деревенская тишина. Даже ленивый лай псов не ломал, а подчеркивал ее незыблемость. Пространство вокруг подсвечивалось только звездами. Окно его дома маячило каким-то желтым лохматым пятном: лампочка горела тускло. Леонид задрал голову вверх. Равнодушные звезды блестящими крупицами рассеялись на различной глубине безмерного пространства, отчего создавалось впечатление, что Земля застыла беспомощным комочком в безмолвном океане, который и сам ютился маленькой звездочкой в чудовищном чреве Вселенной, составляющей, возможно, пылинку какой-нибудь еще Супер-Вселенной.

Человеку не обжить этих пугающих воображение просторов, поэтому звездное небо над головой угнетает нормальных людей – и манит одновременно.

От неясных мыслей, сбивающихся в печальную туманность, Зверева отвлекло первое увиденное им падение звезды. С небес бесшумно сорвалась светлая точка и, прострочив рыхлый бархат тьмы серебряной нитью следа, мгновенно истаяла. Канула в вечность.

Возможно, это была песчинка. Однако хотелось думать, что на твоих глазах сорвалась и сгинула огромная звезда. Древние люди, у которых не было еще телескопов, так, наверное, и думали. Смерть звезды, что ни говори, зрелище более величественное, нежели исчезновение песчинки. Говорят, когда с неба падает звезда, обрывается чья-то жизнь.

Зверев не успел загадать желание. Однако фейерверк был настолько интенсивным и регулярным, что подгадать со своей мечтой под падающую холодную искорку не составляло труда. Было бы желание. В том-то и дело, что Леонид, оставшись один на один с небесами, не знал, что ему загадать. Может быть, потому, что легко доставшееся теряет ценность?

Звездопад смотрелся как забавный аттракцион. Исчезла случайность и непредсказуемость – улетучилась тайна! В принципе, подумалось Звереву, можно ведь устроить искусственный звездопад. Запустить в космос какой-нибудь камень, распылить его в порошок и устроить нестрашный звездный дождик. И абсолютно обесценить сокровенное. Вот вам и небо в алмазах. Неужели нет хотя бы крохотного желаньица? Похоже, нет. Желания растут и цветут там, где есть мистика и вера в чудеса.

Потоптавшись еще минут пять с запрокинутой головой и слегка озябнув, Зверев поднялся на крыльцо. Тишину нарушил ровный гул самолета. Его легко можно было бы обнаружить по мерцанию маячков. Но Зверев, не поднимая глаз, быстро вошел в дом и лязгнул запором замка.

2

Ему привиделся очень-очень странный сон.

Он стоял на крыльце и напряженно ловил боковым зрением сорвавшуюся и сгорающую пылинку, песчинку, небесное тело – не важно. Ему надо было увидеть, как, покарябав черноту темени холодным серебром, искристой капелькой скатится и угаснет светлячок. Зверев знал, что его желание, которое распирало его изнутри, тут же исполнится. Он знал это точно. И его волновало не то, откуда он мог это знать, а то, что его желание непременно, с гарантией, исполнится. Какой замечательный сон!

Шея уже занемела, ноги заледенели, а звездочки все не падали. Зверев начинал уже нервничать. Вдруг ему показалось, что за его спиной залпом посыпались холодные искры. Он резко обернулся – ничего. И когда он вновь запрокинул голову до упора, прямо из середины неба, из какой-то прорехи выпал и быстро покатился большой серебристый клубок, и разматывался он сияющей щедрой нитью долго, долго, пока совсем не пропал. Потом погасла и нить. Сразу после этого серебристой слезой скатилась еще одна звезда, оставив после себя мерцающий влагой, быстро подсыхающий след. Тогда только Зверев опомнился: губы его уже несколько раз прошептали нужную молитву, и на душе стало легко и тревожно.

Он вытер вспотевшие ладони о теплую байковую рубаху и вошел в дом.

Возле стола стояла его жена, Нюта, и что-то искала.

- Я потеряла одну сережку. Ты мне подарил их на десятилетие нашей свадьбы, помнишь? Я с ума сойду.
- Нюта, но ведь ты же умерла. Как ты могла здесь появиться?
- А-а, элементарно. Люди вон научились делать искусственные звезды. Слышал об этом? Наука далеко шагнула. Меня… подлечили, восстановили немного. Ну, я не знаю, как это назвать. Знаешь, никаких чудес. Поработали на славу – вот и все. Сережка пропала – вот это чудо. Я сейчас заплачу. Без сережки мне не жить.

Голова у Зверева пошла кругом. Что-то мешало ему до конца порадоваться возвращению Нюты, но он рад был отвлечься на такую земную мелочь, как потеря сережки.

- Погоди, я где-то ее видел.
- Где, Ленечка?
- Так глупо: кажется, почему-то, в вазе с кактусами.
- Господи, что за ерунду ты несешь! Как она могла туда попасть, в мой любимый кактус!
- Не знаю, Нюта. Так показалось. Можно я тебя потрогаю?
- Не надо, Леня, не надо…

Она смотрела на него с нежностью и так, словно собиралась уходить от него навсегда. Ему не удалось с ней попрощаться: авиалайнер, в котором она летела на отдых в кресле № 53, развалившись в воздухе, упал в море, ничьих останков обнаружено не было. Люди рейса № 503, направлявшегося в жаркие страны, просто исчезли. Их не стало. Но если бы они прощались, Нюта бы посмотрела на него именно так. Он это знал.

Нюта исчезла, растворилась, словно сорвавшаяся с небес улыбчивая звездочка. Он не видел жену мертвой и не представлял ее тело безжизненным. Он не был готов к ее исчезновению, ему не хватало ее прощального взгляда. В ее глазах стояла такая сильная любовь к нему, к их чудесной жизни, к их удивительно счастливому союзу, что кроме как взглядом выразить это было невозможно. Она благодарила его глазами, в которых стояло нескрываемое обожание.

Даже во сне Зверев почувствовал острую и одновременно тупую боль в сердце. Но он не позволил себе проснуться, схватив Нюту за руку. Она ласково отстранилась.

Зверев подошел к вазе с заморским кактусом, ковырнул пальцем тронутую белым налетом землю и ловко подцепил комочек, в котором поблескивала сережка.

- Смотри!

На его ладони резким алмазным блеском сияла ожившая сережка. Точно так же сияли глаза Нюты.

- Как она могла попасть туда? – ахнула Нюта.
- Смотреть на две сережки я не мог, выбросить их – рука не поднималась; я оставил одну. Так мне почему-то легче. Как она оказалась в кактусе – не знаю.
- А ты не забываешь поливать кактус? Раньше ты всегда забывал.
- Ты же видишь: он живой. Мохнатый. Только мне пришлось его пересадить в новый горшок. В старом он начал сохнуть. Может, заскучал без тебя.

Нюта опять погладила Леонида печальным теплым взглядом, которым провожала его на работу каждый день.

- Мне пора, - просто сказала она.
В сердце опять взметнулась боль, и момент пробуждения странно слился с мигом, в который Нюта исчезала из комнаты. Она бесследно истаяла, канула в вечность.

- Ты забыла сережки! - крикнул он, открыв глаза.

Предутренняя тишина была ему ответом. За окном уже посветлело. Вскоре отрывисто зацокали птички.

Зверев лежал с закрытыми глазами и по щетинистым щекам его тусклыми звездочками текли и текли слезы, которые ему не от кого было скрывать.

Анатолий Андреев