Людмила Плотник – выпускница филфака БГУ, педагог, четверть века посвятила подготовке специалистов легкой промышленности. Активно участвует в общественной жизни, проводит в школах города вечера и беседы о поэзии, пятый год ведет рубрику "Поэтическая гостиная" в радиопередаче "Ветеранское братство".
Стихи пишет со школьных лет. В барановичской газете "Наш край" впервые наряду с ее статьями и рецензиями были напечатаны в 1972 году. "Для меня поэзия – это праздник, который всегда со мной", – говорит Людмила Кирилловна. И дарит этот праздник людям.С Музой по жизни
Наша горожанка Людмила Плотник, отметившая недавно свой юбилей, часто просыпается среди ночи. И вовсе не для того, чтобы выпить сердечных капель, – записать свои новые стихи...
Активная, жизнерадостная, неутомимая путешественница, она печатается в "Нашем крае" около сорока лет. Высказывать свои чувства и мысли с помощью ритма и рифмы впервые попробовала еще в школе. За несколько стихотворений, опубликованных в "Зорьке", получила книги – выиграла конкурс юных поэтов.
С тех пор не расстается ни с литературной классикой (ее кумиры А. Блок, М. Лермонтов, А. Пушкин), ни с Музой. Автора вдохновляют самые обычные вещи (наверное, дело здесь в правильном к ним подходе, когда повседневность превращается в праздник жизни). Памятник серому воробушку у фонтана, цветение желтых тюльпанов в Бресте, сама жизнь в любом ее проявлении. А сколько эмоций и творческих замыслов привезла она из многочисленных поездок: Карелия, Кавказ, Средняя Азия, Польша, Болгария, Германия... Путешествия вместе с учащимися нынешнего колледжа легкой промышленности, где долгое время Людмила Кирилловна преподавала, вместе с верными друзьями, вместе с любимыми внуками почти всегда заканчивались поэтическими строками. О Кавказе (поэма "Белый платок"), о многострадальных ленинградских стенах, о сердце Шопена, замурованном в Костеле Всех Святых на родине композитора в Варшаве. Музыкальные строки ее стихотворений живые, настоящие, волнующие.
Людмила Кирилловна Плотник уже шестой год ведет литературную гостиную в радиопередаче "Ветеранское братство", нередко выступает перед школьниками и студентами. Имеет огромный успех среди родных и друзей – как творец, вдохновитель и оптимист. Хочется пожелать ей только здоровья, потому как все остальное – радость, удача, счастье – у нее уже есть. Не могут так гореть глаза у недовольного судьбой человека.
Уважаемая Людмила Кирилловна, пусть весна продолжает цвести в вашем
сердце, пусть музыка сердца превращает каждый ваш прожитый день в весну!
Елена Синекович, студентка Института журналистики БГУ.
I. Дорогое
[К
читателям]
Негромкий голос мой планету не изменит
(Новацией стиха не блещет лист).
Но чуткая душа его оценит,
Поскольку был он искренен и чист.
Родине
Не пою дифирамбы тебе,
О любви говорить не берусь,
Просто в сердце вселила к себе
Этот край, "родны кут", Беларусь.
Очертанья на карте РБ
Окружаю сердечной чертой
И шепчу я спасибо судьбе,
Что всю жизнь прожила я с тобой.
Где-то есть золотые края,
Апельсиновых рощ аромат,
Но во снах буду видеть там я
Твой в антоновских яблоках сад.
Шепот шелковый зреющих нив
И озер твоих светлых глаза
Не заменят мне пляжи Мальдив,
Чужедальних морей бирюза.
И, как Маленький принц, я хочу
Чистить утром планету свою,
Тихо радуясь солнца лучу,
Всуе всем не твердя, что люблю.
Светлой памяти
отца
Майский день, светлый день. Зацветает сирень.
Сердце это забудет едва ли:
По весенней стране ветераны идут.
И тихонько звенят их медали.
Этот звон, нежный звон, много вызовет он
Терпкой горечи, тихой печали:
Каждый час, каждый день им наносит урон,
И все тише звенят их медали.
Как же быть, как нам быть, чем же им отплатить?
Лишь теплом и сыновьей любовью,
А еще эту отчую землю хранить,
Что пропитана юной их кровью.
7.05.2010
"При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна".
(Надпись на стенах домов в г. Ленинграде).
Ты очень сдержан, Ленинград,
Как и положено герою.
Почтил ты граждан и солдат
Лишь Пискарёвскою стеною.
Иду по этой стороне,
По наиболее опасной.
Вот эта надпись на стене
Годам прошедшим неподвалстна.
Как скорбным шагом здесь, без слез,
Шел, прошлое забыть не в силах,
Мимозу зябкую принес,
Как на бесценную могилу.
Стоял без шапки и без слов
И, вспоминая дни блокады,
Как будто сердцем слушал вновь
Глухие звуки канонады.
Нет, я не смею вас жалеть,
К священным ранам прикасаться,
Ведь вас не победила смерть,
Мои родные ленинградцы.
Но на опасной стороне,
Косых не замечая взглядов,
Готова на колени встать
И поклониться Ленинграду.
II. Родное
Свитязь
Вы на юга? Ну, счастливо! Катитесь!
А я уезжаю на озеро Свитязь:
Круглое, чистое, зеркальце наше,
Воды родниковой хрустальная чаша.
Как ты прозрачны! До самого донца
Прнизано стрелами летнего слонца,
Оправою кружево старого бора,
К тебе добираться легко так и скоро.
Не зря же давно подобрали ключи
К тебе петербуржцы и москвичи.
Весной соловьи так поют спозаранку,
Здесь юный Мицкевич писал "Свитязянку",
Легенда старинная очень красива,
Рассказана с чувством. Поэту спасибо!
И здесь же в преддверии славы вселенской
Искал свои рифмы Андрей Вознесенский.
Песочек на теле да желудь в кармане,
Нежится плоть в белорусской нирване.
Открыли Майорку, Мальдивы – летите!
На Родине диво есть – озеро Свитязь.
Воробей
Не вырай вабіць, а Радзіма.
Надпись на памятнике воробью в г. Барановичи.
В сердце дрогнуло что-то и замерло,
В удивленье пред ним я стою:
Я нашла в нашем городе памятник
Птахе серенькой – воробью.
Не страшны ему тучи осенние,
Листопад, снегопад, гололед,
Ах, комочек nы мой незатейливый,
Ах, ты маленький мой патриот!
За морями и проще, и сладостней,
В том краю, где ты жил, как в раю,
Но во снах будешь видеть лишь радостной,
Только светлой Отчизну свою.
С ним летаю над малою родиной,
Воду вешнюю талую пью,
Все склоняю и слышу мелодию:
Воробей, воробья, воробью...
* * *
Я объехала дальние страны,
Обошла, облетела полмира,
У могилы была Тамерлана,
И онежской водой ноги мыла.
Я студентов своих проводила
По дорогам великих поэтов,
Блока, Пушкина страстно любила
И дарила другим счастье это.
Нам Варшавы прекрасные лики
Красотою сияли нетленной.
Там с любовью несли мы гвоздики
В светлый храм, где спит сердце Шопена.
Мне светили серебряным светом
Белоснежные шапки Эльбруса,
А Абхазии звездное лето
До сих пор согревает мне душу.
Самаркандские пели карнаи
Мне преданья и сказки Востока,
Но как мало, как мало я знаю
Об отчизне моей светлоокой.
Но судьбой мне оставлено время
В землю, близкую сердцу, вглядеться,
Землю предков и землю потомков,
Землю мамы и светлого детства.
Этот бал
выпускной
Мел крошится в руке, и на классной доске
Я пишу: «До свидания, школа!»
Наш последний урок и последний звонок
Полны солнца и грусти веселой.
Вот и бал выпускной, что навеки со мной
Остается, как музыка детства.
Мне уже никогда не вернуться туда –
Золотая захлопнулась дверца.
Строгость формул твоих, чудо вечных стихов,
Сочинений бессонные строки…
Город мой за окном, мы взрослели вдвоем,
Пролетали за сроками сроки.
Этот бал выпускной, он с тобой и со мной
Остается, как музыка детства.
Нам уже никогда не вернуться туда –
Золотая захлопнулась дверца.
Светлый класс, классный час, где все «школили» нас,
Первый наш поцелуй на балконе,
Наш рассвет у реки, золотые деньки,
Майский дождь на губах и ладонях.
Этот вальс выпускной, навсегда он с тобой
Остается, как музыка в сердце.
Нам уже никогда не вернуться туда –
Золотая захлопнулась дверца…
«А еще жизнь хороша тем, что можно путешествовать».
Н. Пржевальский.
Люблю улетать, уезжать, уходить,
На мокром перроне с друзьями прощаться,
Но главную тайну хочу вам открыть:
Какое блаженство домой возвращаться!
Нас манит планета и космоса тьма,
Нас ждут впереди сотни личных открытий,
Мелькание лиц, потрясенье ума
От целого ряда глобальных событий.
Остались вдали километры дорог,
И счастлив лишь тот, кому это знакомо:
Объехав полмира, ступить на порог,
Так ждавший тебя порог отчего дома.
III. Радости и печали
Я хочу сказать своё
Сёстрам, матери и другу.
Я хочу сказать своё
Только избранному кругу.
Я хочу сказать своё
Может, мигу, может, веку.
Я хочу сказать своё
Человеку. Че-ло-ве-ку!..
* * *
Как глубоко, как мерно дышит море:
Как беден мир банальных чувств и слов!
Лишь вечная латынь: grande amore –
Одна в сто лет великая любовь.
Мир логики людской ей так не нужен,
Не ясная ни другу, ни врагу,
Она стоит в узорах пенных кружев
На жизненном скалистом берегу.
Избранник ты. На счастье и на горе
Тебе назначен этот божий дар,
Небесный ангел твой, grande amore.
Судьбы благословенье… и удар.
* * *
Рано иль поздно, но это случится,
Может случиться такая беда:
Первой любви легкокрылая птица
От вас упорхнет, улетит навсегда.
Вы проводите ее без упреков,
Без обвинений и горьких обид.
Ангел любви золотой, синеокий,
Вот он уже в поднебесье парит.
Было кругом так светло и красиво,
Все, что ушло, вспоминается вновь.
Первой любви вы скажите спасибо,
Нежно шепните: «Спасибо, любовь!»
Романс
Пусть будет каждый день так солнечен и ярок,
А груз прошедших лет не давит плечи нам.
Пусть будет каждый день бесценным, как подарок,
Что дорог только нам и искренним друзьям.
Как все переплелось! Ведь мы не потерялись,
И в суматохе дней мы снова обрели
Друзей, с которыми в душе не расставались,
Не повстречаться вновь мы просто не могли.
Как мягко снег летит, как мелодичны звуки,
Как греют душу песни и стихи,
И как теплы друзей доверчивые руки,
Как жизни суть видна без всякой шелухи.
Мы просто будем жить и сознавать, как дорог
Летучий каждый миг, дарованный судьбой,
Уже за пятьдесят, недавно было сорок,
Но так же, как тогда, мы молоды душой.
Прощаю
Люблю весь мир. Прощаю всем врагам,
В уме не утвержденным и убогим,
Не вынесшим проверки лжедрузьям,
И лжеприятелям моим немногим.
Так многоцветно обновилась жизнь,
Как радуги весенней коромысло,
И каждый день, и каждый новый миг
Наполнен чувством и глубоким смыслом.
Но вы, мои бесценные друзья,
К вам от любви и нежности немею…
Слова бессильны. Только сердцем я
Отдать вам долг когда-нибудь сумею.
IV. Время и мы
Пока жизнь дарит вам лишь нежность,
Не оскорбят пусть взор и слух
Неряшливая старцев внешность,
Невнятный выговор старух.
Запомните: по тротуару,
Не поднимая головы,
Готовы к боли и удару,
Идете вы. Идете вы.
* * *
Уродилась черешня в тот год,
Ветки гнулись под ягодой спелой.
Да беда, быстрокрылым скворцам
Тоже лакомства очень хотелось.
Налетали веселой гурьбой
И клевали, усевшись на ветки.
И неравный вела с ними бой
За черешню Маруся – соседка.
Я не знаю, кто ей подсказал,
В деревнях, дескать, так поступали:
Ей мальчишки поймали скворца
И птенцу одну лапку сломали.
Привязали к веревке его
И повесили птаху на ветке,
Чтобы криком собратьев пугал,
Охраняя черешню соседки.
У коттеджа соседей с тех пор
Я стараюсь ходить очень редко.
Все мерещится: бедный птенец
Верещит на черешневой ветке.
* * *
Подари ей сирень в январе,
Подари гиацинты в апреле.
У «хрущёвки» её на заре
Заиграй на пастушьей свирели.
И дай Бог вам обоим забыть
В век бесстыдства, терактов и страха,
Что прекрасное слово «любить»
Зачеркнули глаголом т…
V. Оптимистическое
Вновь над моим балконом радуги,
Их целых две, и я так радуюсь,
Душа крылатая поёт,
Как в детстве просится в полет.
Уменье радоваться малому,
Как жизни чуду небывалому,
От прозы быта, скуки дня
Не раз спасало ты меня.