Миф и реальность в поэтическом мире А. Блока («В октябре»)
Поэзия А. Блока, с самых первых произведений, выявляет ясную ориентацию на фольклорно-мифологические основы. Цикл 1905 г. «Стихи о Прекрасной Даме» отразил стремление поэта к соединению с Мировой Душой и, разумеется, Вечной Женственностью.
Цикл «Город» – следующий на творческом пути поэта – в своем символическом названии обозначает новую область поисков А. Блока – это топос Города. «Столица» А. Блока – это Петербург, и мы должны учитывать, что в знаках-символах, наполняющих поэтические тексты, присутствует двойная смыслонаполненность: не Город как Центр Мироздания, а Петербург как искусственный и «эксцентрический» город (по Ю.М. Лотману), окруженный мифами и порождающий их.
Название стихотворения актуализирует мифологическое время. Октябрь в зороастрийской мифологии соответствует второй половине 7-го и первой половине 8-го месяца. После осеннего равноденствия (23 сентября) жизнь замирает и погружается в сон, что является символической смертью. «Забитая», т.е. уже мертвая лошадь, – вот, что первое видит герой через открытое окно, окно в мир:
Открыл окно. Какая хмурая
Столица в октябре!
Забитая лошадка бурая
Гуляет на дворе.
То, что в стихотворении описывается состояние символической смерти, доказывает и прошедшее время, когда лирический герой говорит:
Жилось легко, жилось и молодо –
Прошла моя пора.
Цвета, сопровождающие образы смерти, также небезразличны. «Бурая» означает, по В. Далю, масть «между рыжею и вороною», а в мифопоэтических координатах – между месяцем Митра (его тотем лошадь – белый Конь, скакун, длится с 17 сентября по 16 октября) и месяцем Апам-Напат (длится с 17 октября по 15 ноября), тотем которого – Ворон.
Мальчик, который «посинев от холода, дрожит среди двора», – сам выступает символом смерти. Сразу напрашивается вопрос: что делает этот мальчик в холод на дворе? почему не уходит домой? что заставляет его замерзать? На эти простые житейские вопросы не найти ответа, потому что искать нужно не обыденный, а символико-мифологический смысл.
Синий цвет символизирует холод и даль, тайну и смерть. В картинах Н. Рериха, заполненных всеми оттенками синего, этот цвет передает колорит иного мира. А в стихотворении А. Блока синий мальчик и мертвая лошадь предвещают печальную участь лирического героя:
Всё, всё по старому, бывалому,
И будет как всегда:
Лошадке и мальчишке малому
Не сладки холода.
Однако мифологическое время циклично («И будет как всегда»), и за смертью следует воскресение.
Здесь следует обратить внимание на то, как поэт членит пространство:
Снежинка лёгкою пушинкою
Порхает на ветру,
И ёлка слабенькой вершинкою
Мотает на юру.
Так, сразу соединяются архетипы верха, мифологема снега и Мирового древа. Герой, в символической смерти соединяясь с синим мальчиком и бурой, но мертвой лошадью, также ориентирован к Верху, хотя и не по своей воле. А. Блок здесь акцентирует мотив судьбы, роковой предопределенности:
Да и меня без всяких поводов
Загнали на чердак.
Никто моих не слушал доводов,
И вышел мой табак.
В этой строфе так же мало обыденного смысла, как и в строках о посинелом мальчике. Рифма «доводов – поводов» выглядит наивной, а к чему здесь разговорное «вышел мой табак» совсем неясно. Рассмотрим эти строки вместе со следующей за ними строфой:
А всё хочу свободной волею
Свободного житья,
Хоть нет звезды счастливой более
С тех пор, как запил я!
Итак, табак, при помощи которого, как известно, устанавливается связь между миром духов и людей, «вышел», и герой, не выдержав противостояния с непосвященными, обращается к алкоголю.
Давно звезда в стакан мой канула, –
Ужели навсегда?..
И вот душа опять воспрянула:
Со мной моя звезда!
В.Н. Топоров писал, что опьяняющий напиток «в большинстве религиозно-мифологических и ритуальных традиций важный атрибут мифологических персонажей, средство достижения особого сакрально отмеченного состояния… аналог небесного огня в космических водах». В состоянии священного опьянения герой А. Блока возрождается к «настоящей» жизни и взлетает:
Вот, вот – в глазах плывёт манящая,
Качается в окне...
И жизнь начнётся настоящая,
И крылья будут мне!
Парадоксальным образом он обретает «истинное бытие» в ином мире в измененном состоянии сознания. Это состояние – сакральная суть поэтического творчества. Поэт, пишет В.Н. Топоров, «в мифопоэтической традиции персонифицированный образ сверхобычного видения, обожествлённой памяти коллектива». И «источник божественного поэтического дара нередко осмысливается как пища (питьё): ср. мёд поэзии, индийский сома, одаряющий певцов мастерством, вода Кастальского ключа и т. д.».
«Небесный огонь в космических водах» сопровождает полет-воскресение лирического героя:
Лечу, лечу к мальчишке малому,
Средь вихря и огня...
Всё, всё по старому, бывалому,
Да только – без меня!
Стихотворение, написанное в октябре 1906 г., перенасыщенное мифологическими смыслами, в своем «огненном» завершении может быть прочитано и как предвестие октябрьской революции. Заключительное категоричное «без меня» – еще раз показывает отношение А. Блока к революции, которое до сих пор остается предметом для дискуссий. Поэт – сам инфернальный огонь, не сгорает в нем, а улетает к своей Незнакомке.
Эти два стихотворения – «В октябре» и «Незнакомка» (написано в апреле 1906 г., также входит в цикл «Город») – чрезвычайно близки, прежде всего ключевым образом тайны/опьянения и оптимистическим финалом:
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Но детальное сопоставление их образности – предмет отдельного исследования.
д.ф.н. Фёкла Достоевская
Миф и реальность в поэтическом мире А. Блока. Фекла Достоевская
Гипертекстуально-ритуальный дискурс поэзии А. Блока. Кася Прутковская
Актуализация психоанализа применительно к поэзии Блока. Каспар Кудяев
Домыслы и реальность при интерпретации творчества А. А. Блока. Дамиан Беднецкий