"Курка-раба". Філалагічныя гульні

Алексей Ковалев

Правдивая история, в которую, однако, никто не желает верить

Третьего дня со мной случилось невероятное событие. Многие (а по правде, все, кому я об этом докладывал) утверждают, что это не более помутнения рассудка после алкогольного веселья предыдущим вечером, так сказать, белая горячка, однако же я склонен усомниться в словах моих оппонентов. И этому есть значительные причины. То, что я невольно изловчился подслушать, еще никогда никому из напившихся мужиков не казалось и не виделось. К тому же, после того утра я научился убеждать ходить по нужде в специально отведенное для этого место, чему я, бывалый котовод, не смог научить ни его, ни его родителей, дедов и прадедов.

Бросим все доказательства моей правоты и начнем с вечера. Моему старому другу исполнился 31 год и 48 дней. Эту круглую дату мы отмечали в кругу наиближайших друзей из 22 человек. Выпил мало, не более ста граммов, однако злые языки утверждают, что выпитого было намного больше. После этого количество у меня пропал некоторый отрезок жизни. Следующим утром я внезапно оказался в курятнике кузнеца Громопыкина, вдовца нашей деревни, отца двух псов, десятка кур и одного петуха. Голова болела страшно, будто Микола Громопыкин меня своими мехами всю ночь раздувал. Курятник же сначала вертелся по часовой стрелке, потом ходил как хвост у коровы, затем же запрыгал как бабочка над маковым полем Весельниковых.

И вдруг я заметил, что куры-то все собрались в круг и что-то страстно обсуждали. Воспользовавшись тем, что курицы не заметили, как я проснулся (вероятно, шатания курятника этому несколько поспособствовали), я начал усердно вслушиваться в «ко-ко», а уже через некоторое время свободно понимал их разговор.

Докладывала одна курица, глаз у которой был перевязан как у Кутузова в фильмах. Она рассказывала старую семейную байку, где, казалось бы, глупая ее прапра и еще столько же восемь раз прабабушка обманула своих хозяев – деда и бабку, а через них не одно поколение человеческого рода.

Дело обстояло так. Курица ранее жила у совершенно других хозяев. Не стерпев череды непрекращающихся надругательств над своими, так сказать, эмбрионами, курица сбежала на другой двор – к деду и бабке. При этом курочка дала себе обещание: новые хозяева никогда не получат потенциального цыпленочка в свои садистские руки-крюки. Как только появлялось новое яичко, курица немедленно бежала его прятать за собачью будку в кусты шиповника. Дед и бабка, в ответ на бесплодность новой курочки, исправно каждый вечер ходили в деревенскую часовню и ставили вместе свечечку за здоровье души и, главное, тела своей птички, которую поп в день крещения нарек «Рябой».

Шли годы, курочка тайно воспитывала уже порядка полусотни цыплят. Проходящие мимо шиповника дед да бабка считали, что от ежевечерних хождений в часовню они начинают терять рассудок. Семья решила прибегнуть к народным средствам – натирали бедную курицу пчелиным воском, заставляли рано утром ходить по росе, составили диету из лопухов и кожуры бананов. Курочкино терпение потихоньку подходило к концу. Однажды она решила продать половину своих цыплят, тяжело ей давалось воспитание такого огромного количества, да еще и в тайне от деда да бабки. Сбежала из дома ночью и через три дня попала на ярмарку. Не долго думая, курочка Ряба обменяла своих цыплят на золотое яичко у старой беззубой цыганки. Воротившись домой, курочка уселась на золотое яичко и стала ждать рассвет. С первыми же петухами в курятник без стука ворвалась бабка. Отбросив в сторону курочку Рябу, она обнаружило яичко, да не простое-то яичко, а золотое. Немедленно бабка позвала горбатого деда, курочка же в стороне еле сдерживала смех. Вбежал дед, на пару очков нацепил еще одно и принялся изучать яичко, после чего неожиданно заключил: «А яичко-то не простое, а яичко золотое!» А после добавил: «Надо бы, бабка, омлет приготовить из золотого яичка, да омлет не простой, а с херсонскими томатами». Бабка с яичком отправилась на кухню (дед шел следом), забросила на сковороду кусок сала (дед откусил его кусок), нарезала томаты кружочками (дед закурил папироску), схватила золотое яичко (а у деда потекли слюнки). Замахнулась бабка яичком, ударила его о край сковороды, отскочило яичко кверху и оставило вмятину на потолке чуть ли не до кровли.

– Видать, не так и просто приготовить омлет из золотого яичка, – решил дед и отправился за молоточком. Бил дед бил по яичку, а оно так и не разбивалось. Пригласил дед атлета Алеся, да и он не помог. Пригласил тогда дед на помощь взломщика Никиту, да и он не смог подобрать ключик к яичку. Вдруг шальная мышка забрела на стол, махнула своим хвостом и столкнула яичко на пол. То и разбилось. Стали плакать дед да бабка, стал плакать и Алесь, что силы в нем меньше, чем в мышином хвостике, стал плакать и Никита, что есть на Руси взломщики и сноровистее его. Стала плакать и курочка Ряба: обманула ее старая цыганка, ведь не могло золотое яичко так просто от мышиного хвостика разбиться.

Плакала и смеялась над собой курочка Ряба три дня, решила подойти к деду да бабке. «Не плачьте, – говорит курочка, – снесу я вам другое яичко, да не золотое, а простое».

С тех пор не стала иметь курочка Ряба дел со спекулянтами на рынке, все оставляла деду да бабке в обмен на обыкновенный куриный корм, вместо лопухов и банановой кожуры.