А может, попробуем петь и рассказывать?
Есть проблемы, за которыми закрепилась слава фатально неразрешимых. Одна из них – проблема отцов и детей. На самом деле есть культуры, где уважение к старшим закрепилось почти на генетическом уровне. Все знают, каким почетом окружены старейшины Кавказа, сколь весом голос среднеазиатских аксакалов. Это не значит, что там проблемы не существует. Просто у каждого народа она стоит по-разному и решается по-своему. А кое-где, возможно, не решается, а усугубляется.
Особенно остро проблему отцов и детей мы ощущаем сейчас, в век социального разлома, экономической неразберихи, стремительного бегства молодых в информационное пространство интернета и компьютерных игр. Кажется, физически ощущаешь, как где-то рвутся семейные узы. Ведь «предки» безнадежно устарели? Подумайте, сегодняшние дети, а вам в будущем это не грозит? Вам не придется столкнуться с аналогичной проблемой, когда вы станете «предками»? Как вы будете переживать взаимное агрессивное непонимание, когда даже трудно сказать, для кого оно больнее? Мне все же кажется, что всегда для детей.
Нельзя мерить новое поколение на аршин собственного житейского опыта. То, что срабатывало в традиционном обществе, не работает в нынешних условиях, а то, что проходит для сегодняшнего дня, – нуль-фактор для будущего времени. Когда дети не понимают родителей, не действенны никакие идеалы. Они устарели, говорят дети. О чем это вы? О какой такой чести, достоинстве, гуманизме, благородстве? А взрослые, ужасаясь резкому снижению элементарной воспитанности детей, факт, кстати, отмеченный доктором педагогических наук, председателем Совета директоров школ стран СНГ Яковом Семеновичем Турбовским, от отчаяния, беспомощности и безысходности пытаются решить проблему нравственных ценностей в лоб, даже не осознавая шаткости аргументов и слабости своей позиции.
Спрашиваю студентов, понимают ли их родители. В ответ дружное «нет!» И один робкий голос: «А мои родители меня понимают». Задаю второй вопрос, а понимаете ли вы своих родителей. В ответ настороженное молчание. Как оказывается, даже тонким филологическим натурам не приходило в голову, что их родители точно также нуждаются в понимании, как и дети, что они достойны доброжелательной поддержки, внимания и понимания взрослеющих сыновей-дочерей.
Кто виноват?
Кто виноват в том, что классическая проблема отцов и детей трагически двухсторонняя, а отношения субъектов напоминают разговор двух глухих? Все и каждый. Все – это традиция, хотя традиция традиции рознь. Любая традиция консервативна, не способна к резкой мутации. Раз, два – и мы как будто попадаем в другой мир, лишенный прежних устойчивых ориентиров. Дети не ценят родителей. Родители в ужасе от нынешнего поколения. В школу своего ребенка отправляют как на войну. Цитирую одну маму – разговор слышала в «маршрутке». Школа, боясь прослыть инновационно отсталой и под давлением не зависящих от нее обстоятельств, вынуждена вколачивать в голову учеников не моральные ценности, не системные знания, а тестовые вопросы–ответы. И вот, говорит Я. С. Турбовский, в аттестате балл, полученный на ЕГЭ, высокий, а ребенок совершенно неграмотный. Вдобавок ему не привита способность самообучаемости (ЛГ, 13–19.04.2011, № 14). Мы же, в нынешних вузах, получаем студентов без речи и мышления. Даже прочитанное они пересказывают с трудом, почти не владеют культурой устного ответа (только по бумажке), не озабочены культурой дискуссии, конспектирования первоисточников, составления и защиты рефератов.
Почему виноват каждый? Потому что каждый из нас или родитель, или ребенок (или то и другое вместе). Правда, со своей мерой ответственности. И большая мера, на мой взгляд, должна быть у взрослых. Каждая эпоха трагична по-своему, заметил один мудрый человек. Мы не исключение. Стабилизирует же мир не абстрактная красота, которой якобы суждено спасти его, а красота человеческих взаимоотношений, в том числе на уровне отцы–дети. К их формированию следует подходить осознанно, не надеясь на родительский приказ, давление, окрик. И обязательно, всеми возможными средствами, изо всех сил увеличивать время общения с детьми. Сейчас, как показывают исследования, оно резко сокращается, начиная с пеленок-памперсов.
И второй не менее важный момент – формирование канала эмоциональной связи между поколениями. Как? Через традиции этнопедагогики. Поверьте, другого такого результативного ресурса на сегодняшний день просто нет. Если мы отказываемся от него, то остаемся ни с чем. Как бы вы ни были далеки от фольклора, адресованного народной педагогикой детям, найдите в себе силы хотя бы чуть-чуть и вполне осознанно овладеть этим багажом, чтобы транслировать детям. Это та надежная «пуповина», которая снова свяжет вас с ребенком.
Что наблюдается сейчас?
Большинство детей растет без маминых колыбельных песен. Почему? Потому что мама сама их не знает и настолько недальновидно-ленива, что не удосуживается ликвидировать пробел. Наши студенты в лучшем случае вспоминают варианты песни про серенького волчка. Например:
Баю-баюшки-баю,
Не лажыся на краю,
Прыйдзе шэрэнькі ваўчок
Ды ўхопіць за бачок,
Ды пацягне ў лясок
Пад зялёненькі кусток.
Баю-баю-баю,
Дзіцятка люляю.
Если маме-папе не хватает педагогических навыков и элементарных знаний народной педагогики, то чему они могут научить малыша? Раньше студенты называли мне в качестве колыбельной песню «Спят усталые игрушки» из телепередачи «Спокойной ночи, малыши». Значит, их мамы не получили в подарок от своих мам реальные народные песни, ритмически необходимые малышу, родившемуся в данном географическом пространстве. Хотя, конечно, радует сам факт пения у кроватки ребенка.
Каждому – свое
Как-то я попросила студенток из разных стран (Индия, Иран, Эквадор, Греция), обучавшихся на филфаке, спеть национальные колыбельные. Я ожидала услышать что-то похожее на наше, родное. Мне казалось, что все материнские песни если не идентичны, то уж во всяком случае имеют общее в мелодии и ритмике, соразмерной с покачиванием колыбели. Я была потрясена, насколько «их» песни отличаются от белорусских и друг от друга. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающее наши «баюшки», «люли»!
О чем это говорит? О том, что каждому свое. Переход на код инонациональной культуры и ее ритмы имеет для детей нехорошие последствия, до конца не изученные наукой. Некоторые ученые говорят о неизбежной разбалансированности организма.
Помните «Путаницу» К. Чуковского? «Замяукали котята: «Надоело нам мяукать, мы хотим, как поросята, хрюкать». Дурной пример, как известно, заразителен. Не уподобляемся ли мы неразумным маленьким котятам-бунтарям, навязывая ребенку чужую культуру и ее ритмы чуть ли ни с колыбели? Из языкового бунта зверюшек ничего хорошего не вышло, точнее, вышло нечто ужасное, в нормальном мире невозможное: синички подожгли море. Настала полная разбалансированность мира. Вот так частное, единичное порождает общее неблагополучие.
Этнопсихологи считают, что народ инстинктивно, на подсознательном уровне, соизмеряет ритмику колыбельных с ритмами своей родины, той части земли, где этнос зародился, сформировался и живет. Крепкие культурные корни способствуют формированию устойчивой нации. Вот почему я не пожалела бы денег на программу подготовки будущих мам по основам этнопедагогики в ее практическом варианте.
Что мы имеем?
Вполне сформированное мировосприятие 25-30-летних родителей с экстравертной установкой на поглощение их детьми инонационального. Некоторые наивно радуются английской песенке из уст трехлетней дочери. Знакомая бабушка, соседка по даче, прямо-таки светилась от гордости за маленькую внучку с ее английскими словами и знакомством с макияжем. А если вдуматься, то гордиться нечем. Скорее наоборот, побеспокоиться о сохранении биоритмической гармонии ребенка. Получается, что он с раннего детства вырывается из родной стихии, отчуждается от родной земли и родной крови. Слышите, как рвутся слабые жилы, трещат неокрепшие кости, расползаются мышцы? Хотите продолжать? Но только сперва подумайте, дорогие продвинутые родители, о будущем ребенка и его детей, ваших внуков. Подумайте о его разуме, теле и душе, взятых вместе, а не по отдельности. И заодно о том, как своими руками усердно углубляете между вами пропасть.
Я совсем не против английского языка и раннего обучения ему. Он совершенно необходим для общения за границей. Но свое-то где? Правильно ли изолировать от него ребенка? Кстати, за границей, если ты, конечно, не турист, мы прежде всего интересны национальной культурой. И сколько раз бывало, когда наши студенты оказывались беспомощными при презентации белорусского, как бледно они выглядели на фоне остальных и как им было стыдно за неумение представить то, сохранностью чего мы гордимся, – фольклор. Чувством семьи и крепкими вертикальными связями белорусы во многом обязаны ему. Став горожанами, взрослые дети продолжают нежно любить деревенских родителей, везут сумки гостинцев, спешат помочь в весенних работах и осенней уборке урожая. Да и внуков приучают к заботе о бабушках-дедушках. На нашем этаже все семьи такие.
В чем причина прочных связей между поколениями? Секрет прост: в народной педагогике. Незыблемая эмоциональная и духовная связь закладывается в раннем детстве. Недаром образ родной хаты ассоциировался у Я. Коласа прежде всего с песней матери.
Когда я читала книги и статьи по воспитанию, мне всегда хотелось узнать, а как обстоят дела у вас, уважаемый автор, все ли благополучно с вашими детьми. На памяти популяризация доктрины доктора Спока по воспитанию детей, реклама опыта семьи Никитиных и ужасающая трагедия в их личной жизни – полный крах методик, печальные судьбы детей.
Своей дочке я, русскоязычная, вполне сознательно пела белорусские колыбельные на тот мотив, который помнила с детства. Тексты брала из книжек. Да мне и самой нравились песни про неугомонного кота. Вот, например, эта:
Люлі – люлі – люлі,
Пайшоў кот у дулі.
Адмарозіў лапкі,
Палез на палаткі.
Сталі лапкі грэцца,
Недзе кату дзецца.
Сталі лапкі адхадзіць,
А стаў коцік галасіць.
Или с мягким юмором:
Палез ён на вышкі,
Там гулялі мышкі.
Так яны дурэлі –
Хвост кату ад’елі.
Сомневаюсь, что дети будут таскать кота за хвост, зная, какой он добрый:
Пайшоў каток пад масток,
Злавіў рыбку за хвасток.
Ці самому з’есці,
Ці Марыначцы прынесці?
Я й сам разок укушу,
І дзіцяці аднясу.
А дальше было следующее. Где-то со второго класса Марина вместе с подружкой Аней стали сочинять бесконечную историю со стихами и рисунками о приключениях кота и мышей. Я не умилялась и не восхищалась. И, конечно, никак не связывала фантазии девочек с влиянием колыбельных песен. Это тогда. А сейчас думаю, может, дело было именно в них? Девочки хорошо писали сочинения, у них было развито воображение.
Сейчас у дочери двое своих малышей. И знаете, что она попросила меня привезти ей? Ту самую потрепанную детскую книжку «Ладачкі-ладкі» с замечательными иллюстрациями белорусских художников. А недавно напомнила мне, что я рассказывала ей, шестилетней, «Мертвые души» Н. В. Го-голя. «Я что, с ума сошла?» – была первая реакция. Этот факт совершенно испарился из памяти, как и другие (уже шестикласснице я, оказывается, рассказывала «Жизнь Клима Самгина» А. М. Горького). Дочь утешила, что, мол, ничего страшного, наоборот, полученное в детстве остается на всю жизнь. Действительно, ее любимыми поэтами стали Пушкин, Лермонтов, Некрасов, чьи стихи я по памяти читала за столом или при случае, хотя вообще-то к стихам у нее не было ни любви, ни склонности. После Гоголя был М. Е. Салтыков-Щедрин, а к Ф. М. Достоевскому, которого не воспринимает моя натура, она сама пришла.
Внешние и внутренние ресурсы
Теперь для развития детей принято использовать внешние ресурсы, а не внутрисемейные. Неужели все растеряли? Я глубоко убеждена, что никакие самые разрекламированные суперпрограммы, за которые к тому же платишь деньги, тем самым перебрасывая ответственность на других, не выдерживают сравнения с внутренними возможностями семьи. Здесь сосредоточена вся премудрость развития логики и мышления. Постижение больше – меньше – равно, круг – квадрат – треугольник, выше – ниже и так далее. Лежащие в основе занятий с малышами, постигаются в семье естественным путем, как бы походя, играючи, а не в методически сбалансированной игре. Для этого нужно только побольше разговаривать с детьми, провоцировать их на вопросы. Много раз, с разными вариациями и новыми нюансами рассказывать старую сказку, с возрастом расширяя сюжет и усложняя лексику.
Да, согласна, это требует от родителей усилий. А кого вы хотите вырастить – чуждого вам человека или родного, близкого? Не забудьте и про переходный возраст, когда может покачнуться вся ваша семья и возникнуть опасность разрыва связей. А она возникает, поверьте моему опыту. Я, например, всю дорогу от дома до садика плела сыну сказку. Потом он, двадцатипятилетний, высказал свою горькую детскую обиду. Оказывается, я не успевала досказать историю до конца, а потом забывала. Пусть этот случай послужит уроком: надо оправдывать ожидания детей, особенно в области сказок. Опять же, кстати: когда их рассказываешь, сам попутно развиваешься. Попробуйте. Это не так сложно и страшно. А удовольствие обоюдное, гораздо больше, чем от чтения-слушания. По ходу дела можно задавать те самые развивающие вопросы. Например: «Катится Колобок по тропинке, а навстречу ему Заяц. А у зайчика ушки… какие?.. Правильно, длинные. Хвостик тоже длинный? Нет? Ну, конечно, ты прав – хвостик очень короткий, можно сказать, коротенький, коротюлька, коротюлечка (обратите внимание на ненавязчивую игру суффиксами, столь важную в полноценном овладении речью). А мордочка у зайчика веселая, лукавая. И что же он говорит Колобку? Да-да, молодец, помнишь, именно так он и сказал». Думаю, идея понятна.
Теперь о массаже. Многим детям он требуется как лечебный. Сколиоз и прочие болезни позвоночника. Но болезнь легче предупредить, чем потом победить. По законам народной педагогики легкий массаж в сочетании с приговоркой пестушкой делают с пеленок. Ежедневные легкие поглаживания были нормой в белорусских семьях. При этом приговаривали:
– Ласынька, ласынька!
Дзе была?
– У пана.
– Што рабіла?
– Кросны ткала.
– Што зарабіла?
– Кусок сала.
– Дзе ж тое сала?
– Кошка ўкрала…
Вопрос – ответ, вопрос – ответ, ритмика общения, ритмика массажа – все слито, гармонично, ненавязчиво, приятно.
Я выглаживала своих детей под «Ласочку», которую получила в детстве:
– Ласачка,
Дзе была?
– На прудзіку.
– Што піла?
– Вадзіцу.
– Што ела?
– Пшаніцу…
А под слова
“Папілі, паелі,
Фр-р-р, паляцелі!
На галоўку селі,
Ласачку запелі”
тянем ручки вверх, к головке, и вместе со своими опускаем на макушку.
Вы слышали про магию руконаложения? Это ее бытовой вариант. Любовное поглаживание ребенка родными руками, умноженное на любовь к нему, плюс возложение рук на головку – издавна известный, веками практикуемый комплекс родительской «магии». Работа биоритмами с помощью ритма простенькой пестушки, вашей помощницы в создании для ребенка комфортной эмоциональной среды.
Покажите мне профессионального массажиста, который будет напрягаться и петь пациенту песенку. Если такой есть, то он гений.
Гением был белорусский народ, соединявший физическое воспитание (ранний легкий массаж скорее знак любви, чем лечение) с интеллектуальным и эстетическим (песенки и сказочки, «ласочки» и «сороны-вороны», «чуки-чуки» и «кую ножку», а также многое-многое другое).
Вам уже хочется пойти в магазин и купить книжку с детским фольклором? Ну так и не откладывайте! Даже если у вас пока нет детей. К встрече с ними уже надо готовиться. Это ваш шанс позитивно решить проблему отцов и детей в будущем. Вы этого уже хотите? Тогда желаю успеха. Раздумываете? Тоже хорошо. Главное – сделать следующий шаг, не останавливаться. Общение с детьми – прекраснейшая страница вашей жизни. Она обязательно должна быть в книге вашей судьбы. И эту работу за вас никто не сделает.
Мария Кораблёва,
кандидат филологических наук
1. А может, попробуем петь и рассказывать. Мария Кораблёва
2. Таинственная Курочка Ряба. Мария Кораблёва