Свободное дыхание поэзии
Павел Шуба, ученый и поэт
Павел Шуба, будущий доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка филологического факультета Белорусского государственного университета, родился 15 января 1926 года в д. Танежицы, что на Случчине.
А это значит, что в 18 лет он будет призван в армию и отправлен на фронт. В 1999 году он напишет стихотворение «Дороги» с эпиграфом «Эх, дороги… Пыль да туман», и мы поймем, почему мотив сна проходит через многие его стихотворения:
… Ох, эти ночи бессонные,
трудные ночи без сна!
Лёгким туманом застелена
ближнего леса стена.
Рота за ротой мы топаем
целую ночь напролёт
и по дорогам, и по полю
к фронту, на запад, вперёд!
Сонные шли мы, усталые,
видели сны на ходу,
падали в пыль на привалах мы,
спали в снегу и на льду.
Эти дороги не меряны,
эти лихие года,
хоть было молодо-зелено -
их не забыть никогда!
11.01.1999
Первый Белорусский фронт… Третий… Тяжелое ранение…
Позже молоденькая аспирантка, зная, как загружен работой ее научный руководитель, робко попросит: «Павел Павлович, хоть одним глазком посмотрите статью», а он спокойно скажет: «Так я ведь по-другому и не могу». Она защитит кандидатскую диссертацию, потом докторскую, но из памяти не выйдет, как ей хотелось провалиться сквозь землю от своей нечаянной бестактности.
Вероятно, многим Павел Павлович казался человеком совершенно нездешним, как бы пришельцем из другого мира — прекрасного будущего без войн и катаклизмов, заброшенным в наш не очень хорошо устроенный мир с какой-то неясной миссией. Но то, что он являл пример человека безупречного, было совершенно очевидно.
Павел Павлович Шуба был безупречен как ученый. Немногие даже самые маститые из маститых академиков оставляют после себя научную школу, а Павел Павлович оставил.
Немногим было дано собственную научную работу совмещать с составлением и курированием изданий важнейших для белорусов Словарей, с заботой о начальной и средней школе, подготовкой для нее учебников. Без Павла Павловича не был бы создан первый в республике комплекс по курсу «Современный русский язык», школы не досчитались бы ряда учебников по русскому и белорусскому языку, а Министерство образования — компетентного консультанта по вопросам языка и языковой политики…
Павел Павлович был безупречен как семьянин. И стихи, посвященные Р. С., посвящены ей — спутнице его жизни. А трогательное стихотворение о своем сиротстве без нее он напишет на родном белорусском языке:
Асірацеў мой дом. Не стала гаспадыні.
А кожная драбніца ў гэтым доме
яшчэ захоўвае цяпло яе далоняў:
аддзенне, посуд, кнігі на паліцы,
у галавах старыя акуляры,
канспекты ўрокаў, рукапісы, сшыткі…
Усё, усё яе чакае быццам…
16. 02. 1999
В кругу семьи
О том, сколь безупречен был Павел Павлович как дедушка, свидетельствует стихотворение, посвященное внучке Татьяне, которая тоже станет филологом:
- Деда, ручку! — требовала ты,
засыпая вечером в кроватке.
Я глядел на милые черты,
на волос рассыпанные прядки.
Сложен, непонятен мир вокруг.
Маленькому так нужна опора,
нужен добрый и надёжный друг,
нужен компас в этом бурном море.
Я твоим доверием был горд.
А сейчас и ты уж повзрослела,
изменилось многое с тех пор,
и не все к добру… Но что же делать?
И однако я, как и тогда,
дать готов тебе не только руку -
опыт свой, спрессованный в года,
жизни многотрудную науку.
Ноябрь, 1992
Интересно, как бы мог выглядеть сборник стихотворений дедушек, обращенных к внукам, если бы нашелся энтузиаст, готовый его составить?
А что касается опыта, то, видимо, значимым был бы опыт с юмором относиться к самому себе на руководящем посту, как в следующей автоэпиграмме:
Дакуль яшчэ мне суджана такое:
Загадчыкам быць над самім сабою?
И в другой, представляющей собой обращение-пожелание ко всем «загадчыкам»:
Жадаем не псаваць настрою,
Кіруючы самім сабою.
В многолетней преподавательской работе важно иметь перед глазами безупречную личность, пусть даже не на твоей кафедре, тот ориентир, который не позволяет сбиться с пути. Для многих таким ориентиром был Павел Павлович Шуба.
Особенно это чувствовалось во время приема вступительных экзаменов, когда Павел Павлович возглавлял предметную комиссию. Буквально все попадали в поле его врожденной интеллигентности и непонятно как созданной доброжелательной, бесконфликтной атмосферы. Тогда комиссия действовала как единое целое. Наверно, и руководимая им кафедра русского языка тоже.
Вот и стихи Павла Павловича… Ты входишь в них, чувствуешь родство с автором, радуешься, печалишься и горюешь вместе с ним… Ужасаешься — и облегченно выдыхаешь:
Молнии вполнеба полыхали,
с треском гром рвал воздух на куски,
словно рядом грозно грохотали,
как перед атакой артполки.
И как будто вновь перед глазами
рвы, окопы, минные поля,
танки, самолёты, дым и пламя,
чёрный снег и мёрзлая земля.
И опять — в атаку с пулемётом…
Я очнулся.
Я открыл глаза:
нет не пушки то, не самолёты,
а всего лишь летняя гроза.
Август, 1998
Война никогда не покидала Павла Павловича Шубу, Заслуженного деятеля науки БССР (1982), Лауреата Государственной премии Республики Беларусь (1998).
Как ему было с этим жить? Думали ли мы? Понимали ли?
Рядом с орденом Трудового Красного Знамени (1986) находилось то, что всегда напоминало Павлу Павловичу о войне, - орден Славы III степени (1977), Отечественной войны I степени (1985), другие ордена и медали.
Возможно, ему помогали стихи. И не случайно, переводя стихи И. Бунина, А. Мицкевича, С. Маршака, он выбирает у С. Маршака такое, казалось бы, простое, почти зарисовку с натуры, где несколько реплик двух человек — деда, видимо, знающего, что такое война, и внука, для которого война, как для всех детей, представлена только игрой:
Дзядуля ўнука неяк раз
паклікаў да акна.
- Што за гульня сягоння ў вас?
- Падводная вайна!
- Вайна? Нашто табе яна?
Паслухай, камандзір:
Не трэба людзям больш вайна.
Гуляйце лепш у мір!
1970
Павел Павлович прожил 74 года. Незадолго до ухода он пишет стихотворение, в котором сконцентрирована его философия жизни:
Уходит мое поколение,
Редеет погодков строй…
А время летит с ускорением,
А время несётся стрелой.
Уносит оно пережитые
Минуты, часы и дни.
Прожитые, но не забытые:
навеки со мною они.
20. 01. 1999
П. П. Шуба с ветеранами Великой Отечественной войны
Первый ряд: Павел Павлович Шуба, Вера Анисимовна Захарова, Михаил Григорьевич Ларченко, Валентина Михайловна Тимофеева, Татьяна Лаврентьевна Мартынюк.
Второй ряд: Николай Михайлович Пипченко, Георгий Дмитриевич Синенко, София Алексеевна Лысенко, Лариса Леонтьевна Короткая, Леонид Антонович Царенков, Иван Антонович Карабань, Рем Иванович Брагин.
К 80-летию своего заведующего кафедра русского языка подготовила сборник «Во всем мне хочется дойти до самой сути...» (2006), в котором впервые опубликованы и стихи профессора П. П. Шубы. Сокрытие этой страницы своей жизни очень похоже на филологов: многие из них находят в творчестве отдушину, но слишком строго относятся к своим стихам, потому при жизни редко обнародуют.
Редакция альманаха благодарна родным и коллегам Павла Павловича за возможность прикоснуться к неизвестной доселе странице его богатой внутренней натуры.
* * *
Якімі доўгімі бывалі дні!
Якое доўгае стаяла лета!
Якія зыркія начлежныя агні!
І коні фыркалі над вухам аж да свету…
А на світанні навакол кастра
мы ўроскід сном дзіцяці спалі,
пакуль хто-небудзь не гукаў: «Пара!»
І мы табун дамоў з папасу гналі.
Якія росы на траве былі!
Яны гарэлі тысячамі зорак,
пад сонцам ранішнім яны плылі
і аздаблялі родныя прасторы.
Быў перад намі таямнічы свет
і мы спяшаліся ў яго абдымкі…
А гэта быў суровы, жорсткі век!
Прайшлі яго не ўсе — прайшлі адзінкі…
03. 12. 1999
* * *
Как ночь длинна!
Рассвет лениво начинает день,
туманный, сумрачный. Но не успеет он
как следует разъясниться — и снова
темнеет небо, наступает вечер…
В тумане постоянно
какие-то диковинные звери
ворочаются медленно, бесшумно…
Декабрь, 1992
* * *
На дне души, на самом донышке,
в укромном, тайном уголочке,
я все коплю, коплю по зернышку,
коплю по слову и по строчке.
И мне всё чудится, всё кажется,
что всё, накопленное мною,
когда-нибудь тебе расскажется,
все тайники тебе открою.
И всё мне кажется, всё чудится,
что может что-то повториться,
и жаль, что этого не сбудется,
что это может только сниться…
Февраль, 1993
* * *
Едва засну, едва закрою очи,
Передо мною выплываешь ты
Откуда-то из мрака ночи,
Откуда-то из темноты.
Приходишь ты красивее, чем прежде,
И улыбаешься приветливо, тепло.
И сердце билося в надежде,
А счастье ширилось, росло.
Про что-то ты мне говорила,
Садясь со мною вместе у стола…
Хочу, чтоб ты не уходила,
Но ты обратно в мрак ушла.
А ночь молчит и звезды все закрыла
(Иль, может быть, это тебя — одну?).
Сейчас не думать я не в силах,
Хочу — и не могу заснуть.
… Не может быть, чтоб ты где пропадала!
Не может быть, чтоб ты здесь не была!..
Но ты как будто это знала -
Ко мне опять сюда пришла.
Желал бы я, чтоб так было навеки,
Чтоб неизвестности и вовсе не было…
Но вот потяжелели веки…
Я засыпаю… Спит село…
1943 — 1951
д. Тонежицы
* * *
Жизнь — как свеча на ветру.
Пламя упрямо трепещет,
светлый колеблется круг,
ветер становится резче.
Капают капли в песок,
воск оплывает слезами…
Кто защитит огонёк -
жизни волшебное пламя?
06. 12. 1998
* * *
В разговоре
вопрос — ответ,
Вроде быть иначе не может,
Ничего здесь как будто нет,
Всё обыденно так…
И всё же…
Это счастье друг с другом быть,
Это чудо простой беседы
Начинаешь тогда ценить,
Когда надолго уедешь.
Лишь теперь, пожалуй, всерьёз
Ты поймешь всё на самом деле.
Ты в письме задаешь вопрос,
А ответ -
через две недели.
9-10.04.1972.
Пльзень
* * *
За дальним холмом
предзакатное солнце
прощальным лучом
осветило равнину.
Еще одна ночь
постучалась в оконце,
Над городом вновь
свои крылья раскинув.
Ещё одна длинная
ночь до рассвета
С гудками машинными,
с шумом заводов,
Со смехом ребят,
пробегающих где-то…
Опять без тебя -
и ночь кажется годом.
4-5.04.1972.
Пльзень
* * *
РОЗДУМ
Р. С.
Тоненькі сярпок маладзіка
зачапіўся рожкамі за хмарку.
Ціха-ціха плёскае рака.
Зоркі засвяціліся няярка…
Цёплы летні вечар атуліў
нашы хаты на лясной паляне.
Дык чаму ж душа мая баліць
і балець ніяк не перастане?
Ведаю, не вернецца ніхто
і нішто не зможа паўтарыцца.
Смутку і жальбы густы настой
льецца ў сэрца горкаю крыніцай.
Але ўсім развагам насупор
неадступна мроіцца мне, быццам
па прыступках сходзіш ты на двор
і стаіш маўкліва ля цяпліцы.
У натоўпе часта пазнаю
ці тваю паходку, ці паставу,
ці хусцінку сінюю тваю,
ці палойку валасоў бялявых…
Трэба табе столькі расказаць,
столькі змен навокал адбылося!
Але мне прыходзіцца маўчаць:
ты мяне расказваць не папросіш.
Бескарысна скардзіцца на лёс.
Людзям клопатаў сваіх даволі.
Лёс мой, лёс! Ты мне ў жыццё прынёс
поўнай мерай — радасці і болю.
8.10.1992
* * *
Мы не услышимся с тобой:
с тобой нас время разделило
незримой прочною стеной,
да сердце вынуть позабыло.
А сердце у меня в груди
всё также бьётся неустанно,
всё ждёт чего-то впереди…
Но там покрыто всё туманом…
Мы не услышимся с тобой…
А как мне этого хотелось!
Но спорить с госпожой судьбой -
Заведомо пустое дело.
01.06 - 01.09.1997
* * *
Надоело мне небо в тучах
И сплошной, как вата, туман,
Неродных берегов излучины
И задымленные дома.
Дождь ли, мгла… В пелене тумана
Будто чудится чьё-то лицо…
Хоть бы солнце сквозь тучи глянуло
Или — из дому письмецо!
16.05.1972. Пльзень
* * *
Капли стучат по отливу,
словно стучит метроном.
Полночь всё ближе, ближе.
Гаснет окно за окном.
Дом не спеша засыпает.
Ветер шумит за стеной,
тучу на тучу бросая,
гонит одну за одной…
И если ты смотришь на тучи,
то кажется собственный дом
по бурному морю плывущим
могучим, большим кораблём.
Плывёт он и борется с ветром,
антенны, как мачты, подняв,
сквозь время, сквозь годы, сквозь вечность,
с собой увлекая меня…
14.01.1998
* * *
Вот гудком, как первым криком, поезд
Всех вокруг оповестил, что он
Отправляется в свою дорогу.
Вот проходят первые вагоны,
Медленно, как в раннем детстве дни…
Но потом они пошли быстрее,
Дальше — больше. Миг — и пролетают
Друг за другом, так, что не заметишь.
Уже оттуда, из туманной дали,
Близятся последние вагоны…
22.05.1972. Пльзень