Да 85-годдзя філалагічнага факультэта БДУ
Римма Ковалева
СОФИЯ АЛЕКСЕЕВНА
ЛЫСЕНКО
(1922 – 2002)
София Алексеевна Лысенко, идеал женщины и ученого
Когда я впервые встретила Софию Алексеевну? Пожалуй, по-настоящему тогда, когда пришла работать на кафедру русской советской литературы, возглавляемую доктором филологических наук, профессором Любовью Ивановной Фигловской.
«И лицо, и одежда, и душа, и мысли»
Конечно, я и раньше, в студенческие годы, замечала Софию Алексеевну. Ее нельзя было не заметить, настолько она казалась величавой и удивительно красивой. Ее красота — не красота правильных лиц античных статуй. В ней было что-то очень теплое, родное, близкое, захватывающее тебя в плен. Рядом с таким человеком хочется постоять, обменяться взглядом, помолчать, поговорить…
А ведь тогда Софии Алексеевне было немногим за сорок. Ее прическа оставалась неизменной на протяжении всех лет работы на кафедре.
И если уж сравнивать Софию Алексеевну с какой-либо литературной героиней, то сразу вспоминается Татьяна Ларина, увиденная глазами Евгения Онегина. Как и Татьяна, наша София Алексеевна была «нетороплива, не холодна, не говорлива, без взора, наглого для всех, без притязаний на успех...» Но очень доброжелательна по отношению к коллегам.
Я это ощутила на себе, когда проходила по конкурсу, а Софья Алексеевна всегда говорила добрые слова о моем трудолюбии, хотя, конечно, мне было далеко до идеала.
И еще. Представьте себе, как рано утром раздается звонок по телефону и София Алексеевна своим мягким голосом поздравляет тебя с праздником, а ты думаешь, что опять она опередила. Было, с одной стороны, очень неловко, поскольку младшему надо бы успеть поздравить старшего, а с другой стороны — приятно и удивительно, что такой человек, как наша София Алексеевна, подобно сказочным царевнам, не расставляет людей по ранжиру, а в равной степени внимательна ко всем.
Ответственность
Да, мы знали, что София не отсиживалась в тылу: ее фото было на стенде, посвященном участникам Великой Отечественной войны.
Но София Алексеевна никогда не говорила о том, что ей пришлось пережить. Она ряд лет работала в парткоме Белорусского государственного университета и, по слухам, очень хорошо справлялась с порученным делом, но опять-таки сама София Алексеевна не подчеркивала своих заслуг.
Я хочу сказать, что наша коллега была очень скромным человеком, но с глубоким чувством собственного достоинства. Помню, меня поразила ее невероятная ответственность, тактичность и выдержка, за которыми скрывалась глубокая сосредоточенность и сила чувств, что проявлялось при чтении лекций.
Нет, они не были экспрессивными, как у некоторых преподавателей. Лектора не захлестывали эмоции, но была в них некая внутренняя значимость, отзвук внутреннего вдохновения, заставлявшего тебя ловить каждое слово.
Лектор
Мне повезло. Когда я решила набраться опыта, то стала ходить на лекции коллег. И попала к Софии Алексеевне как раз на лекцию о Сергее Есенине.
Сегодняшним студентам невдомек, что раньше изучение поэзии Есенина не приветствовалось, она только-только входила в школьные программы, следовательно, университетский преподаватель не располагал нынешней исследовательской базой и во многом опирался на собственное понимание творчества поэта.
Сначала я даже была немного разочарована, когда София Алексеевна стала спокойно излагать биографию поэта. Но чем дальше, тем больше я вместе со студентами попадала под влияние ее глубокого анализа стихотворений Сергея Есенина в связи с его личными драмами и трагедиями.
Мы ощутили дыхание того времени, когда творили столь разные поэты, как Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Николай Гумилев, когда сквозь разрушенные будни пробивались ростки надежды, многим из которых не суждено было сбыться.
Я просто хочу подчеркнуть, насколько лекция Софии Алексеевны была в лучшем смысле академична и в то же время философична.
Подобное не забывается, остается в памяти и всплывает в нужный момент. Таким моментом стала для меня встреча со своей будущей магистранткой Фу Сюеин. Она сказала, что хотела бы рассмотреть творчество Сергея Есенина и Хай Цзы, о котором я, естественно, ничего не знала. Оказывается, на родине его называли китайским Сергеем Есениным, причем судьба поэта была столь же трагична и противоречива.
И мне почему-то вспомнилась София Алексеевна…
Исследователь драматургии
Она была одним из тех немногих литературоведов, кто решился изучать поэтику драматургических произведений, если конкретно, роль гротеска в них.
Конечно, нам, молодым, было невдомек, за сколь сложную проблему взялась София Алексеевна. И все-таки она довела до ее до логического конца — защиты докторской диссертации.
Трудно себе представить, такой объем литературы пришлось проработать автору, чтобы сказать свое взвешенное слово о гротеске в литературе. Мы в этом убедились, когда на заседании кафедры обсуждалась докторская диссертация Софии Алексеевны. И было потом очень приятно узнать о той высокой оценке, которую она получила у столичных коллег. А один уважаемый московский профессор, встретив в университетском коридоре дочь Софии Алексеевны Татьяну, остановил ее со словами: «А знаете, Таня, ваша мама написала очень и очень хорошую работу, достойную докторской степени!»
Учитель
Отношение Софии Алексеевны к своим аспирантам было исключительно внимательным. Она умела разглядеть в дипломниках задатки будущих литературоведов. Так случилось в Гродненском университете, где София Алексеевна была председателем Государственной комиссии по защите дипломных работ.
Мы помним, как, приехав Минск, она на высокой ноте рассказала о двух открытых ею гродненских дипломницах Тамаре Симоновой и Светлане Гончаровой. София Алексеевна настоятельно рекомендовала их для поступления в аспирантуру Белорусского государственного университета.
И не ошиблась.
Обе протеже прекрасно защитили диссертации. Тамара Симонова работает в своем родном вузе, а Светлана Гончарова осталась в БГУ, где впоследствии защитила докторскую диссертацию.
Мужество
Несмотря на природную мягкость, София Алексеевна была мужественным человеком. Даже едва оправившись от болезни, она уже заседала в комиссии по защите дипломных работ, умела радоваться успехам коллег, аспирантов и студентов, была неизменно доброжелательной и внимательной к ним.
Тогда все это воспринималось в порядке вещей. И только потом, когда София Алексеевна покинула нас, понимаешь, сколь драгоценным для твоего морально-нравственного и профессионального становления было общение с Софией Алексеевной Лысенко.
Думаю, что я выразила чувства многих людей, чью жизнь осветил ее человеческий и профессиональный талант.
*Римма Модестовна Ковалева, кандидат филологических наук, доцент