Дневник прохождения фольклорной практики в лаборатории

Любовь Щупак, студентка 1 курса (2009) специальности «славянская и русская филология»

Все факты, описанные в данном несерьёзном опусе, более чем серьёзны и имели место. Но, если что, не принимайте всерьёз.

День первый

Одну простую сказку,
А может, даже песню,
А может, и страшилку
Хотят мне рассказать.
Её я помню с детства,
А может, интернета,
А может, и не помню,
Но буду вспоминать.

Однажды тёплым летом,
В две тысячи четвёртом,
А может, не четвёртом
(Но новый век настал),
Фольклор собрали дети
(А может, не собрали,
Но кто теперь докажет),
Кому что Бог послал.
Кому послал он сказку
Про курицу рябую
(В две тысячи четвёртом!),

Кому послал романс
Из русских кинофильмов
И редкую пословицу
Про то, что делу время
И что потехе час.

А дальше?

Но тут пришли мы разом,
Семь юных первокурсниц,
А может, с нами Женя злой,
А может, и не злой,
И стали думать, как нам быть,
Куда всё это приписать:
Быть может, к сельской местности,
А может, к городской?
Послушайте, збіральнік,
А где же інфарманты?
Конечно, «баба Маня»
Чудесно хороша,
У вас такие песни,
У вас такие сказки,
Страшилки очень страшные
И добрая душа,
Но если будет подлежать
Ваш жанр определению,
А почерк - пониманию
(Страницы ведь молчат),
То вам что захотите -
Ковёр там, телевизор -
Подарок сразу вручат,
А может быть, вручат.
Идею этой сказки,
А может, и не сказки,
Поймёт любой филолог…
Да что за разговор?!
Постойте и попрыгайте,
Попойте, попляшите
Везде, где вы заметите
Какой-нибудь фольклор!

День второй
Оказывается, фольклор можно собирать не только в деревне по бабушкам. Существует много разных способов.

Способ 1:

В тёмно-синем лесу, где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов облетает листва,
На поляне траву всей деревней косили
И при этом напевали странные слова.

Способ 2:

И гудел паровоз, и колёса катились,
Вчетвером мы в купе и знакомы едва.
Пассажир лет пяти назывался Василий,
От него весь поезд слышал странные слова.

Способ 3:

Мы зашли в Интернет, мы страничку открыли.
Толкинистов давно обсуждает молва.
Лютиэнь-что-то-там, Саруман, сильмариллы…
На эльфийском очень-очень странные слова!

А нам всё равно,
А нам всё равно,
Всё запишем мы
И как дважды два
Соберём фольклор…
Вот стоит забор,
И на нём найдём
Странные слова!

День четвёртый
Взяли папки на дом.

Однажды, в горячую летнюю пору,
Я из дому вышла, совсем не в мороз.
Гляжу - поднимается медленно в гору
Коллега, фольклору несущая воз.
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Негромко считает его на ходу.
«Пятнадцать любоўных, семнадцать радзінных,
А где тридцать третья? Никак не найду…»
- Хорошее утро!
- Ступай себе мимо!
- Работу, что ль, на дом решила забрать?
Откуда дровишки? - Из Бреста*, вестимо!
Собрали вот кучу, а мне их считать.
(Из уст раздавались печальные стоны.)
- Такая большая, что ль, папка твоя?
- Да нет, небольшая, но восемь районов,
И каждый отдельно фиксирую я...
- Так вон оно что! Значит, сбилась со счёту?
- Пять раз посчитала! Шестой миновал...
И так я, и эдак за эту работу,
Но целый десяток адзінак пропал.
- Не бойся, коллега, я знаю, в чём дело!
Ты в цифры в тетрадке ещё посмотри:
«Сто сорок плюс тридцать» в своей углядела
С припиской «а в сумме сто семьдесят три».
Ведь это собрал настоящий филолог,
Ему с математикой вредно дружить,
Подсчёт утомителен, тяжек и долог,
Филологу нужно раздолье души,
В нём честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти - дави не дави,
В которых так много и злобы, и боли,
В которых так много любви!

*разбираем папки по Брестской области

День пятый
Тетради, в которых не проставлены жанры произведений, читать очень сложно. Попробуй разбери, спел это информант или рассказал, а если этот информант ещё и не указан, составление ведомости превращается и вовсе в пытку. Поэтому сегодня я была очень приятно удивлена.

Разговор неизвестного благодетельного собирателя с архивариусом

- Что в имени тебе моем?
Оно в архивы канет просто
Году примерно в девяносто…
Ну скажем, где-нибудь шестом.

Оно на памятном листке
Останется строкой ненужной,
А почерк мой учесть – к тому же
На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно
В архивах пыльных и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

- Но я б в архивной тишине
Его воспела, поражаясь,
Что ты подумал обо мне…
и указал в тетради жанры!

Почти (с) Пушкин. Спасибо тебе, неизвестный собиратель! Ты не указал своего имени, но жанры подписал. Фольклористика тебя не забудет… хотя бы в лице облагодетельствованных студентов.

День шестой, с советским уклоном

"Кролиководство - увлекательное и полезное дело!
Занимаясь им, вы лучше узнаете жизнь животных, повысите свои знания по зоологии, другим ествественным наукам. Выращивайте кроликов в школе и дома и сдавайте их на заготовительные приёмные пункты потребительской кооперации!" -
Надпись на тетради советского времени, в которой был записан дневник практики

Нам иногда приходится очень стараться, чтобы отделить русский фольклор от белорусского. Честно вам скажу, это вопрос иногда очень и очень относительный.

Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
К фольклору его многоликих народов
Теперь прикасаться я вовсе боюсь.

Сквозь грозы светило нам солнце свободы,
Составлена ведомость чётко была.
Вот только фольклоры двух братских народов
Смешали захватчики, видно, со зла.

Пришлось разобрать белорусский и русский,
Пришлось перечитывать снова тетрадь
И храбро, хоть было мне сложно и грустно,
Несметное войско фольклора считать.

Мы песни считали в боях и сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметём!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Свою фольклористику к славе ведём!

День седьмой

* практиканты, сотрудники лаборатории, вахтёрши и какие-то загадочные личности в синих халатах

День восьмой
438 единиц в одной тетрадке. Фольклор – это очень интересно, особенно для меня, слушающей фолк и ничего кроме, но столько сразу – это слишком. Считать я умею не лучше, чем собиратели, а у них нумерация и вовсе потрясающая: произведение номер 1, 2, 3, 4, 5, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 15, 16, 17 и так далее. Найди недостающие звенья цепочки, называется.

Что происходит на свете?—
А просто фольклор.
— Просто фольклор разбираете вы?—
Разбираю.
Я и сама, как умею, пою и играю,
Слушаю Мельницу, Кланнад, Шандмауль и Флёр*.

— Что же за всем этим будет?—
А будет фольклор.
— Снова фольклор, вы считаете?—
Да, я считаю.
Я ведь давно эти груды тетрадок читаю,
этот архив бесконечен и выход не скор.

— Чем же все это окончится?—
Будет зачёт.
— Просто зачёт, вы уверены?—
Нет, не уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы фэст в сентябре по итогам грядёт.

— Что же из этого следует?—
Дальше листать,
Следует просто читать
и подписывать рядом.
— Вы полагаете, это кому-нибудь надо?
— Я полагаю, что следует молча читать.

Следует тихо читать,
не грустить, не тужить,
втайне надеясь,
что это использует кто-то.
— Так разрешите же в честь окончанья работы
Чашечку чая, сударыня, вам предложить!

— Жаль, но, увы, в этих папках
тетради внутри,
Нет ни секунды на чай
и на кофе с компотом,
Нужно домой, и – опять заниматься подсчётом,
и — раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..

* «Мельница» - самая известная русская фолк-группа, Clannad считаются классикой кельтского и ирландского фолка, Schandmaul – немецкая фолк-рок-группа, Flёur исполняют украинский арт-фолк.
(Оригинал написал Юрий Левитанский, песня звучит в кинофильме «Москва слезам не верит».)

День девятый
Мы наконец научились определять жанры.

Если видишь: на картине
Кто-то сильно полюбил,
Девка парня, он – дивчину,
Но при этом не убил,
Если всё прошло бескровно,
Хоть герой не прочь страдать,
Значит, будем мы любовной
Эту песню называть.

Если видишь на картине
Жуть, и даже не одну:
В поле девку-тапаліну,
То есть бывшую жену,
Иль задушенного сына,
Или труп и водоём,
Эту жуткую картину
Мы балладой назовём.

Если менее старинны
Убиенные тела:
Скажем, Катя-Катерина
В кружке спички развела,
В дымке плавает матросик,
В переулке в тёмный час
Ванька нож кривой заносит -
То жестокий уж романс.

Да простят меня Александр Кушнер и Григорий Гладков.

День десятый
Группа девушек, увлекающаяся Карамзиным (если опираться на стиль, в котором был написан их общий дневник), собирала фольклор в одной из ничем не примечательных русских деревень. "Проезжая мимо станции, у меня слетела шляпа". Читая многочисленные страницы дневника, у меня поехала крыша, я узнала столько о чудесной, восхитительной деревне, её замечательных жителях, красоте всех закатов и восходов солнца, встреченных авторами, каждом цветочке на клумбе и каждой минуте их пребывания в сем земном рае.

Надеюсь, Николай Гумилёв не обидится на меня за то, что его прекрасное обращение к Ахматовой я столь кощунственным образом переделала в обращение к себе.

Сегодня, я вижу, особенно тяжек твой плен
И руки особенно тонки, и томен твой взор.
Послушай: далёко, в деревне с названием N.,
Изысканный бродит фольклор.

Деревне чудесная стройность и нега дана,
На крышах в Гадю… в той деревне волшебный узор,
И лики сельчан освещают поля, как луна,
И льются их песни, как влага широких озер.

Фольклор их подобен раздолию райских полей,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что чудо вершится тотчас на земле,
Когда на закате старушка, как нимфа, поёт.

Я знаю веселые сказки и грустный напев
Про бедную Галю (о боги, почти Карамзин),
Но ты слишком долго читала, чело подперев,
Ты верить не хочешь в блистательность местных долин.

И как я тебе расскажу про морковь и про хрен,
Про стройные яблони, запах картофельных гор.
Ты плачешь? Послушай... в деревне с названием N.
Изысканный бродит фольклор.

День двенадцатый
Одинаковые фамилии собирателя и информанта наводят на мысли о ещё одном хорошем способе прохождения фольклорной практики. Зато просто.

Eсли у вас нету дома,
Фольклор вам сложно отрыть.
И сестра не расскажет стихов вам,
Eсли у вас, если у вас,
Eсли у вас нет сестры,
нету сестры.

Припев:
Волынка дудит басами,
Баян устаёт хрипеть,
Думайте сами, решайте сами,
Иметь или не иметь.
Иметь или не иметь.

Eсли у вас нет соседа,
То сказку не вспомнит сосед.
А друг – анекдоты от деда,
Eсли у вас друга нет.

Припев.

Eсли у вас нету тёти,
Частушек вам не отыскать,
И если вы не живёте,
Фольклор вам не собирать!

Припев.

День четырнадцатый
И вот настал заключительный день практики. Работа архивариуса весьма своеобразна, порой очень тосклива, порой интересна. Это работа, в которой важно не количество, а качество. Хотела бы пожелать всем студентам хоть раз попробовать себя в качестве честного архивариуса, не пропускающего мимо глаз просчитанные единицы и неопределённые жанры. Правда-правда.

Во глубине фольклорных груд
Храните гордое терпенье.
Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Хоть каждый год одно и то ж
Привозят с практики упорно,
Но архивариус покорный
Читает, не приемля ложь.

И пусть сомнителен успех,
И лишь сбиратель пусть привечен,
Но он терпением отмечен,
Он верен, честен больше всех.

И вот свободны от оков!
Так выпьем... чаю! Где же кружка?
Друзья, простите, я не Пушкин,
Но не могу сдержать стихов.

Рисунки автора