ИЗ УСТНОГО «АРХИВА»
Н. А. ДУДИНА
СЛОВО О ДЕДУШКЕ
Дед мой, Прокофий Васильевич Вершинин, был замечательным человеком. Сорок девять лет в армии, шестьдесят два года в партии. Состоял в партии не для продвижения по службе, как все мои знакомые члены КПСС, а потому, что застал время, когда идеалы и действительность были одним и тем же, когда принадлежность к партии обещала не спецраспределитель, а опасность, иногда смертельную. Вступил в ВКП(б) в марте 1917 г. Участвовал в штурме Зимнего. Выполнял личные распоряжения В. И. Ленина. Воевал, имел ранения, награды, в их числе орден Ленина.
Дед родился в 1890 г. в деревне Денисово Федоровской волости Вяземского уезда Смоленской губернии. Уехав в 1903 г. на зароботки в Москву и исколесив за свою долгую жизнь всю страну и несколько чужих стран, так и не избавился от смоленского фрикативного «г».
Очень любил народные выражения, пословицы, поговорки. «Любил» – неверно сказано. Они были для него органичной стихией, он повторял их очень часто, особенно когда учил меня уму-рузуму. Его всегдашним рефреном было: «...как народная мудрость говорит». Для меня это было естественно, и, по глупости, по молодости, я не записывала за дедом его золотые слова, а теперь память уже не столь свежа, помнится мало. Вот что я запомнила очень хорошо.
«Молодец против овец, а против молодца - сам овца».
«Тяп-ляп не бывает кораб».
«Эх, сладки гусиные лапки!..» – «А ты их едал?» – «Я-то не едал, а вот мой прадед видал, как ихний барин едал». (Эта известная прибаутка была популярна у деда в деревне; оно и не удивительно: ведь тринадцатилетний ребенок – опытный работник! – отправился в Москву, и не только для того, чтобы себя прокормить, но и чтобы посылать деньги семье, – а был мой дед в семье четырнадцатым, поскрёбышем).
«Эка невидаль, Москва – большая деревня!» – говаривали в деревне Денисово вернувшиеся с заработков.
«Не поймешь добром – вобьем дубьем», – так учили деда в царской армии, в лейб-гвардии Преображенском полку.
«Башибузук окаянный», «чубук от старой трубки» – называл меня дед, когда я хулиганила в детстве, а когда вымазывалась до ушей и портила одежду, дед называл меня «хитрованец» (с Хитрова рынка).
Когда мы с бабушкой делали что-нибудь не то, дед всегда говорил: «У бабы волос долог, а ум ростом не вышел». Это у него выходило довольно ласково.
Дед до конца дней своих почитал родителей, называл их только «матушка» да «батюшка».
Интересно, что мать родила его в пятьдесят пять лет и прожила, как и он, восемьдесят восемь лет.
И дед всегда повторял мне любимую пословицу своей матушки:
«Без ума голова – колчан».
И я стараюсь помнить об этом.