Франя Литвинко

Человек необычайно светлый, безгранично умный, безмерно талантливый, необычайно красивый, с чуткой душой, горячо и самоотверженно любивший родных людей, самых преданных друзей, родную землю, искусство, прежде всего и искреннее всего поэзию, музыку, театр, живопись. Господи, зачем перечислять – все прекрасное в мире, все, что светиться радостью и полнится добром, что служит идеалам чести, справедливости, охранения человека и торжества в нем человечности, – все она, самозабвенно любя, защищала и оберегала смело, самоотверженно, бесстрашно.

Нельзя себе представить, с какой щемящей, непереносимой болью в ее сердце рождались строки:

Весь мой огромный мир уйдет весной.
Какой огромный мир уйдет со мной!
…
Сиянье звезд и ароматы роз,
Созвездия моих стихов и грёз –
В ком отразится и продлится это?!
Чем стать тогда, когда уже не быть?
Нет, человек достойней просто праха!
Пока нет ни отчаянья, ни страха,
А лишь вопрос: что значит мне не жить?
(2011 г.)

Наша дорогая Людмила покинула нас 26 мая 2014 года, а годом ранее она обращалась к Всевышнему с трогательной просьбой:

Я ни на что не претендую:
На жизнь какую-то иную,
На славу громкую чужую,
На чьи-то блага и успех.
Но то, что мне всего дороже,
Не пожалей и дай мне, Боже,
Тепло друзей моих и внуков,
Мелодии волшебных звуков
И радуги весенний смех.
Всё, что моё, а не у всех.

Её «святая любовь» к сыну привела Людмилу на воевавший Кавказ, когда слова Н.А. Некрасова: «Одни я в мире подсмотрел Святые, искренние слёзы – То слёзы бедных матерей! Им не забыть своих детей, Погибших на кровавой ниве…» – превращались в непреходящую сердечную боль женщин, потерявших своих сыновей. Как страстно просила Людмила:

Дайте белый, огромный-огромный платок,
Им укрою Кавказ, им укрою Восток.
Почернел от пожаров, от крови намок…
Дайте, требую я, новый белый платок!
Этот тоже, чернея, мгновенно намок.
Дали матери тысячи белых платков,
И на каждом опять запекается кровь!
Как же быть? Или тело моё мне рвануть,
Если белым платком сердце мне
распахнуть…
…
Кто окажется мудрым? Единственно тот,
Кто любою ценой мир сюда принесёт,
Кто укроет, Кавказ, твои раны платком,
И ни пятнышка крови не вспыхнет на нём.
…
А пока: Человек! Чьих бы ни был кровей,
Есть завет – не убий, есть мольба – не убей,
Не зверей и хоть раз не нажми на курок,
Вспомни мать и в руке её – белый платок!

Охранила, сберегла сына, помогла вырастить внуков – радость, счастье, гордость своей жизни. Говорила: «Лишь ради вас, родные внуки, Хочу подольше я пожить… Чтобы на суше и на море, И в небесах хранила вас Моя любовь…».

А сколько тепла, трогательной нежности чувствуется в словах Людмилы о дорогих её душе сёстрах!

Юность давно пролетела – проехала,
Сыплет на нас звездопад золотой,
Мы три сестры, три сестры, как у Чехова,
Дружно поём, не старея душой…
Были любовь, да и горе с разлуками,
Манны небесной не выпало нам,
Но мы богаты любимыми внуками,
И красотой, неподвластной годам.

Каким удивительным, надёжным, верным, самоотверженным, всё понимающим, мудрым другом была Людмила! Спасибо, тебе дорогая, за твою жизнь рядом с нами, за твои проникновенные слова:

Но вы, мои бесценные друзья,
К вам от любви и нежности немею…
Слова бессильны. Только сердцем я
Отдать вам долг когда-нибудь сумею.

«От любви и нежности» Людмила немела, воспринимая волнующие поэтические строки великих незабвенных авторов (Пушкина, Лермонтова, Есенина, Цветаевой, Пастернака и др.), чьи благоуханные слова, лелея и охраняя, трепетно дарила своим ученикам. Особенно близок ей был мир поэзии Блока:

Она как мёд, она как яд,
Она как громовой раскат,
Она как ветка белых роз,
Во влажных каплях летних гроз,
Она как таинства покров,
Она как хлещущая кровь,
Она змеится, как метель,
Она апрельская капель,
Как роза чёрная в Аи
И страсти тайные твои,
Она – души небесный свет,
И в ней одной живёт Поэт.

Людмиле «жаль людей, не любящих стихов, Кому не ведом аромат их тонкий, Мелодия таинственная слов, чарующих, неповторимых, звонких».

Ещё одна всепоглощающая страсть Людмилы – музыка, истоки которой – незабываемые звуки «папиной скрипки»:

Белый «Стейнвей» с лёгким белым крылом,
Музыки лебедь, с тобой мы плывём
В мир красоты, чистоты и мечты,
Где только музыка, где я и ты,
Где волшебство лишь семи твоих нот
Свой бесконечный ведёт хоровод,
Где нет предательства, лжи и измен,
Где твои вечные Лист и Шопен.
Белый «Стейнвей», в этой звёздной ночи
К душам людей ты находишь ключи,
Их поднимая до самых небес
Музыкой – чудом из вечных чудес. …

Столь же проникновенны и стихи о родной, горячо любимой земле, о нашей Родине:

Не пою дифирамбы тебе,
О любви говорить не берусь.
Просто в сердце вселила к себе
Этот край, «родны кут» – Беларусь.
Очертанья на карте РБ
Окружаю сердечной чертой
И шепчу я, спасибо судьбе,
Что всю жизнь прожила я с тобой.
Где-то есть золотые края,
Апельсиновых рощ аромат,
Но во снах буду видеть там я
Твой в антоновских яблоках сад.
Шёпот шёлковых зреющих нив
И озёр твоих светлых глаза
Не заменят мне пляжи Мальдив,
Чужедальних морей бирюза.

Читаешь стихи Людмилы Плотник и ощущаешь лёгкость, с которой слова льются из-под её поэтического пера, а она признаётся:

Я «делать» не могу стихи,
Они рождаются, как дети,
Ещё в лохмотьях шелухи
Они приходят на рассвете.
Глубоко, тайно, не спеша
Вынашивает сердце строки,
И в мир их отдаёт душа
Тогда, когда приходят сроки.
…
Лети, крылатое дитя,
Живи и радуйся, и радуй.
Кому-то станешь, не шутя,
Ты утешеньем и отрадой.

И из другого стихотворения: «В строке душа моя живёт, И этим я для вас нетленна».

Мы, твои друзья-однокурсники, не сможет забыть тебя, удивительного человека, которого природа щедро наградила высокой мерой человеческого достоинства, поэтического таланта, душевного тепла, всеохватной любви к людям и миру, что составляло смысл твоей жизни:

Когда же свеча этой жизни истает
И след заметет мой последняя вьюга,
Мои дорогие, я вам завещаю:
Лелейте, жалейте, любите друг друга.