Дзьмухавец

Рубрыка "Філалагічныя гульні "

Немногие знают, что шведы очень любят отдыхать. Это приятное занятие они совмещают с длительными праздниками. Иной раз, и рабочая неделя покажется неудачной, если не будет повода через всю улицу незнакомому товарищу прокричать «Skal!» с бокалом глинтвейна в руках. Самым длительным праздником в Швеции можно назвать Рождество Христово, которое здесь имеет больше языческие традиции, нежели христианские. И этого пока там не скрывают. Праздновать начинают с первого дня рождественского поста, а принимаются за работу после дня под названием «хиларимас» (13 января семьи выносят елки на улицу). Надо сказать, что шведы бы с удовольствием продлили это рождественское время до пасхи, да вот только местные попы из года в год объявляют о начале какого-то поста. Никто не знает, что он обозначает, но исполнять приходится.

Разумеется, такое сумасшедшее количество праздничных дней нужно чем-то заполнять, требуется придумывать разнообразные обычаи и песни, и в то же скандинавские жители не любят хвастаться своей аутентичной фантазией (некоторые полагают, что шведы вообще не умеют шевелить мозгами по части творчества). Поэтому светлейший праздник святой Люсии, не выходя за рамки традиции, заимствован из солнечной Италии, где во II-м веке н. э. проживала девушка с точно таким же именем, хотя святой она тогда еще не была. История девушки ясна как божий день для каждого историка, поэтому у каждого из них свое мнение про ее жизненный путь.

В нее случайным образом влюбился юноша. В те времена не было принято просить руки девушки, поэтому этот юноша отправился ночью к амбару семьи Люсии и вглядывался в мешки с зерном, сидел в кустах и наблюдал за рассадами теплицы Люсии – одним словом, парень подсчитывал приданое. После небольшой калькуляции он зашел в универсам, где купил литр кваса и Киевский торт. По дороге к дому невесты он выпил напиток, а торт раздал собакам. В доме Люсии с ее родственниками он решил долго не разговаривать о погоде и хоккейных матчах, а сразу же приступил к делу. Еще у ворот начал спрашивать про приданое и про сорт муки, которую он давеча наблюдал в амбарах семейства. Юноша несколько огорчился, узнав, что мука всего-то первого сорта, но когда услышал, что приданого в пересчете на рубли выходит втрое больше прогнозируемого, оживился и сразу же потребовал свадьбы. Люсия вышла из своих покоев и бросила гневный взгляд на будущего жениха, которому почудилось, что она заигрывает с ним глазками. Эта мысль юноши подкрепилась тем фактом, что Люсия в тот же миг побежала на чердак и изрезала все подушки и перины кухонным ножом, затем повырывала с корнем все оливковые деревья в саду, а напоследок раздала всю первосортную муку бедным на главной площади. Несостоявшийся жених был настолько ошарашен, что пролежал три дня в горячке. По выздоровлении он подал иск в суд с требованием законного возмещения материального и морального ущерба. Процесс складывался неудачно: государственный обвинитель регулярно проматывал взятки в казино, поговаривали даже, что он пару раз вообще не являлся на заседания. Судья же то и дело предлагал немедленно принудительно обвенчаться, то и дело покрикивая «Женить их!» Однажды от неожиданности таких слов Люсия решила лишить себя зрения путем извлечения глаз ножиком. Судья решил сжалиться над истцом и отменил свой в сердцах произнесенный приговор, а после, совершенно неожиданно, дал дельный совет. В тот же вечер горе-жених написал христианскую статью в «Сиракузский вестник» от имени Люсии. На следующий же день девушку судили за христианство и процесс, ко всеобщему удивлению, оживился. Как только прокурор зачитал список грехов Люсии, судья стукнул молотком (как позже оказалось, он просто не смог удержать его в руках в тот миг) и было решено отправить девушку в публичный дом, так сказать, для искоренения христианских мыслей и для потехи Сиракузского народа. Но почему-то Люсию никто не мог сдвинуть с места. Судья хорошо знал этот магический прием благородных девиц и нашел нужное заклинание – зажарить подсудимую средь бела дня на городской площади. Но казнь не состоялась, так как среди публики не нашлось спичек, чтобы поджечь хворост. Кто-то предложил использовать увеличительные стекла, но погода была облачная (а по правде, шел проливной дождь). В конце концов решили доверить мероприятие по убийству Люсии местному палачу Ивану, от топора которого в свое время не могли сбежать самые именитые сицилийские мафиози. Иван выполнил свою работу на «удовлетворительно». Важно лишь отметить, что пока катилась голова по мостовой, глаза нашей героини прозрели. С тех самых пор Люсия сделалась святой заступницей всех слепых.

Каким образом такая грустная история перекочевала в светлейший шведский праздник, мы не знаем. Существует множество теорий, но самой правдоподобной нам кажется следующая.

Некогда в этот день (13 декабря) благоразумные шведские дамы проводили генеральную уборку в доме. Это был самый удачный день: с одной стороны, уже окончили отмечать праздник урожая, а с другой – до хиларимаса (см. выше) остается ровно месяц, поэтому и делать ничего нельзя будет. После начнется томительное ожидание пасхи, ну а в саму пасху сам бог велел не работать, ну а затем, сами понимаете, совершенно не остается времени на мелкие домашние дела. А занятие это, заметим, не самое приятное. Нужно вытрясти все перины от вшей и клопов. И вот однажды один толстый ленивый швед решил сбежать от своей жены как раз 13 декабря, другими словами, решил не исполнять обязанности помощника своей жены. Уехал он в Сиракузу, где и услышал байку о святой Люсии, имя которой (Lusia) было созвучно шведскому слову вошь (lus). Совпадение было настолько поразительным, что после этого жизнь шведа сильно изменилась. Вернувшись в родную деревню, он предложил всем детям одеваться в белые тряпки, готовить специальные булочки и будить своих родителей и несчастных соседей в таком светлом маскараде да с пирожками и свечками в руках. Это нововведение понравилось не всем жителям, они даже сломали пятку реформатору в трех местах! Она очень сильно болела, что соседи пожалели о своем поступке, так как от боли бедный пузатый швед вопил ночи напролет. Бывало, как начнет пятка верещать, что ей больно, так и в самом Стокгольме бал прекращался. Кто начинал судорожно крестик целовать, кто принимался поедать конфеты, а кто и вовсе в падучую ударялся. Вот как страшно пятка болела.

Ну а саму новую традицию решили не трогать, ибо разрушать умеет всякий, а строить новое способны исключительно толстые и ленивые, коих на земле скандинавской всегда было в дефиците.

Олеша Ковалев,
студент 5 курса БГМУ

Папярэднi артыкул  |  Да зместа  |   Наступны артыкул