От редакции
В 16-м выпуске нашего «Дзьмухаўца» была начата дискуссия о проблемах науки и образования. Олег Иванович Федотов выступил со статьей «Профессура на обочине, или SCOPUS, оскопление науки и… национальная гордость»
Он пригласил белорусских коллег присоединиться к дискуссии и высказаться о проблемах коммерциализации науки, диктата чиновников, бессмысленных отчетов и рейтингов, различных «усовершенствований», которые только препятствуют развитию науки и образования, но не совершенствуют ничего, являясь средством, чтобы, по слову Салтыкова-Щедрина, чиновники «не коснели в праздности». К дискуссии присоединились Татьяна Шамякина, Энгельс Дорошевич, Римма Ковалева, Вячеслав Самохвал, Анна Квачек. Получилась насыщенная мнениями рубрика, - значит, действительно, многие проблемы являются общими, острыми, их необходимо формулировать и сообща искать пути решения.
Мы рады возможности продолжить разговор и публикуем мнение уважаемого Олега Ивановича Федотова о процедуре защит диссертаций, которые он собрал за свою многолетнюю практику. Фальшивый спектакль, бюрократия и снова чиновничий диктат – всё это стало привычным. Но это – настолько далеко от настоящей науки, что впору задаться вопросом: за что присуждаются ученые степени? За истинно новаторскую научную работу? Увы, нет. Как раз такая работа не будет иметь шансов в той системе, которая укоренилась и считается единственно правильной на пути ученого.
Присоединяйтесь к дискуссии по этой проблеме и, возможно, нам удастся привлечь внимание к этой проблеме.

Олег Иванович Федотов. Доктор филологических наук, профессор МПГУ, член-корреспондент Международной академии педагогического образования, член Союза писателеи СССР, почетныи работник высшего профессионального образования.

Рубежи фальшивой обороны
(Защита диссертации, с точки зрения бывалого оппонента)

По-белорусски, впрочем, как и по-польски, защита диссертации обозначается еще более выразительным и внушительным словом «оборона». И в самом деле, ритуальный спектакль этого научно-квалификационного жанра весьма напоминает военные действия. В ряду других наболевших проблем, грозно нахлынувших на современную нашу науку и неразрывно связанное с ней образование, стоит проблема аттестации научных кадров. Преподавателей высших учебных заведений никто нигде специально не готовит, ими обыкновенно становятся обладатели научных степеней – кандидаты и доктора наук. Чаще всего им приходится пройти обучение в аспирантуре, написать и защитить как минимум кандидатскую диссертацию, после чего они и получают законное право претендовать на преподавание в том или ином вузе по избранной специальности. Некоторые из них, не успокоившись на достигнутом, спустя некоторое время готовят более масштабную квалификационную работу – докторскую. Параллельно с аспирантурой функционирует и институт докторантуры, а также другие формы научной инициации на высшем уровне, всякого рода прикрепления к кафедрам, стажировки, пребывание в должности старших научных сотрудников и пр. Но обыкновенно из-за финансовых сложностей в доктора наук выбиваются, что называется, без отрыва от производства, то бишь, учебного процесса, «гармонично сочетая» преподавательскую и научную работу, что, разумеется, не лучшим образом сказывается на результатах и той, и другой. Методика педагогического мастерства, не говоря уже о теории и практике научных исследований, в условиях высшей школы как особая дисциплина мало где преподается, но постигается эмпирически, с оглядкой на корифеев, своих научных руководителей и более опытных коллег. Весьма эффективные в этом отношении факультеты повышения квалификации, очень популярные в доперестроечные времена, как-то незаметно редуцировались. Пришедшие им на смену формы повышения квалификации высших педагогических кадров касаются лишь ликвидации компьютерной безграмотности. О тех мытарствах, которые приходится переживать соискателям кандидатских и докторских степеней мне уже неоднократно приходилось писать. См.: Компетенции как фантомы, или Доколе мы будем внедрять в школы иностранный second hand? // Литературная газета. №21 (6554). 1-7 июня 2016. С.20; O компетенциях, стандартах, ЕГЭ и реформах в российской системе образования // Учитель в системе современного Антропологического знания: Материалы XII научно-практической конференции. Ставрополь, 1916. С. 396-403. На этот раз речь пойдет о церемонии защиты, конкретно о том, как она протекает в наше время в большинстве советов. Здесь у меня накопился более, чем солидный опыт: сам защищался дважды, в 1971 и 1985 гг., готовил к защите своих многочисленных учеников (33 кандидата и 6 докторов), много раз мне приходилось писать трудоемкие, но по сути своей ритуально-формальные, внешние отзывы ведущей организации, ну а оппонентом приходилось выступать так часто, что уже и не сосчитать. Проще всего, может быть по этой причине, описать действо защиты именно с точки зрения оппонента как самого объективного его непосредственного участника.

«Фарс благополучия» и «фарс сговора» - два сценария защиты

По большей части, когда отсутствует конфликт интересов, все дружно его имитируют, играют, что называется в поддавки. Членам совета, а то и гостям сам соискатель или его заботливый научный руководитель раздают заранее заготовленные вопросы под уже заготовленные ответы. Оппоненты, в основном, хвалят работу, разбавляя похвалы 2-3 незначительными замечаниями, нейтрализуя их к тому же сакраментальной фразой, что они-де носят дискуссионный характер и высокий научный уровень работы отнюдь не снижают... Результаты голосования, естественно, предсказуемы на 90% - единогласно! Председательствующий поздравляет именинника, тот произносит дежурные слова благодарности и приглашает почтенную публику на неофициальное продолжение церемонии, грубо говоря, на банкет. Такой, наиболее типовой сценарий осуществляется с некоторых пор под бдительным оком камеры наблюдения... Никто при этом никаких угрызений совести не испытывает. И то сказать: диссертация, прежде чем попасть на защиту, вдоль и поперек проверена-перепроверена, апробирована-переапробирована на заседаниях кафедры, на конференциях, на аспирантских объединениях.

Исключения из этого правила достаточно редко, но случаются. Сталкиваются, допустим, представители разных противоборствующих направлений, течений, школ, решающие научные проблемы разными способами. Вот тут-то и разгораются страсти, разыгрываются настоящие сражения, после чего счетной комиссии приходится с особой тщательностью считать голоса. Такие боевые защиты далеки от притворства и благостного умиления, царящих на рутинных спектаклях, описанных выше. Менее всего напоминают они показную демонстрацию успехов, но и чрезмерное ожесточение не очень их красит.

Самое, однако, неприглядное впечатление производят защиты по сговору. Бывают, к сожалению, и такие. Не так давно мне довелось присутствовать в качестве наблюдателя на защите докторской диссертации в Белоруссии (в конце концов, все познается в сравнении). Внешним образом сюжет тамошней «обороны» разворачивался довольно благопристойно. Соискательница предложила неоднозначную для большинства собравшихся концепцию и с редким самообладанием отстаивала свои позиции. Уже в вопросах Председателя (Старшынi) прозвучало неодобрение к тем поэтам, творчество которых привлекло внимание исследовательницы, и к ее научному метаязыку, которым она пользовалась весьма уверенно и профессионально. Раздражение чувствовалось и в том, что не дожидаясь полных ответов, он неоднократно прерывал их и менторски приводил свои субъективные контрдоводы. Такую же манеру научной полемики подхватили и другие вопрошавшие. Мой опыт подсказывал мне, что их вопросы по большей части были тенденциозно срежиссированы и соответствующим образом подобраны. Чутье меня не обмануло. После защиты один из самых, видимо, совестливых членов совета признался, что вопрос ему «заказали».

Верхом научной бестактности показался мне и отзыв опять-таки местного оппонента, к тому же заместителя председателя, что по нашим российским правилам совершенно недопустимо. Оппонент вместо того, чтобы рассматривать сильные и слабые стороны предложенной оригинальной концепции, большую часть обширного выступления посвятил своему непониманию ее и недоумению, почему соискательница, кстати, коллега оппонента, проигнорировала его методологические идеи. Правда, в финале все-таки последовало признание, что диссертант заслуживает искомой ученой степени с перечислением нескольких позиций «за что», собственно, эту степень следует присуждать. Два других «посторонних» оппонента, напротив, исключительно высоко оценили диссертацию. Проголосовали: 12 за, 1 против. Результат, казалось бы, замечательный. Но по белорусским правилам в бюллетень вносится какая-то странная оценка не то «за уровень защиты», не то «за качество работы» , который по моим понятиям, со стороны соискателя был выше всяких похвал. Вот тут-то недоброжелатели и отыгрались в полной мере: общая оценка по пятибалльной системе оказалась... 3 и 6 десятых, что обрекает диссертанта на разбирательство в ВАК. По-настоящему, выставленной оценки, скорее, заслуживала именно работа Совета.

О причинах столь странного поведения моих белорусских коллег нетрудно догадаться. Скорее всего на защиту были вынесены какие-то корпоративные разборки или личностные конфликты внутри коллектива. Опять же сошлюсь на благоприобретенный мной многолетний опыт: труднее всего защищаться в Ученом совете своего учебного или научного учреждения.

Роль научного руководителя: проталкивать и хвалить или стимулировать научную работу (опыт Японии и Германии)

Традиционно у нас в стране научные руководители исповедуют патерналистскую позицию по отношению к их подопечным. У каждого, конечно, свои индивидуальные подходы и методы общения и приобщения учеников к научному творчеству. Почти не осталось наставников, бросающих вверенных им учеников в волны большой науки, как щенков на середину реки: - Выплывай! К тому же им приходится учитывать, как трудно дается наука нынешним аспирантам, вынужденным совмещать научные штудии с подработкой на стороне. Здесь также напрашивается сравнение с противоположной стратегией, которой придерживаются, скажем, наши японские и немецкие коллеги. На защите магистерских диссертаций в Японии больше всех каверзных вопросов своим ученикам задают именно их научные руководители, кровно заинтересованные в высоком уровне научной квалификации своих питомцев.

Такая же картина наблюдается в немецких университетах. Например, в Берлинском свободном университете соискатель ученой степени доктора философии проходит примерно такую процедуру: во-первых, вместо зачета, как у нас (да/ нет), они получают как бы экзаменационную оценку, играющую важную роль в их дальнейшей научной карьере; во-вторых, научный руководитель исполняет несколько другую роль, нежели у нас; он берет на себя функции одновременно и консультанта, и строгого критика, выставляя в итоге наиболее объективную оценку финальной версии диссертационного исследования. Работа оценивается по трем принятым разрядам: summa cum laude (отлично), magna cum laude (хорошо) и cum laude (удовлетворительно).

Автореферат и обязательные публикации по теме диссертации не предусмотрены. Помимо научного руководителя в процедуре защиты участвует 2-й рецензент, а также еще три члена комиссии из своего университета. Таким образом набирается пять экспертов. Каждый член комиссии загодя получает полный текст диссертации. Научный руководитель и второй рецензент пишут отзывы и предлагают каждый свою оценку. Остальные члены комиссии перед защитой читают отзывы и диссертацию. Перед защитой комиссия совещается за закрытыми дверями. На защите аспирант получает 30 минут для оглашения основных тезисов диссертации, члены комиссии и присутствующие задают ему вопросы, после чего комиссия вновь совещается за закрытыми дверями и выносит оценку за защиту, а также выводит среднее арифметическое из оценок научного руководителя, рецензента и оценки за защиту. В финале подводится и публично оглашаются итоговая оценка. Но это еще не значит, что аспирант обрел степень «доктора философии». Он получает промежуточное свидетельство, поскольку в дальнейшем ему надлежит опубликовать свою диссертацию, при необходимости доработав ее, или в виде книги, что предпочтительно, или, паллиативно, на сайте университетской библиотеки. Только после публикации диссертации аспирант официально получает ученую степень .

У нас – все ровным счетом наоборот

Мы и соответствующую ведущую организацию и удобных оппонентов подберем, и даже при случае попросим выступить в этой роли своих коллег, желательно единомышленников, постараемся до блеска ошлифовать автореферат, пристроить в авторитетные издания нужное количество статей (некоторые даже в соавторстве) и, разумеется, никакими каверзными вопросами своих аспирантов или докторантов мучить не станем. Правильно ли это?

Оппонирование: как должно быть и как есть

Как оппонент, многое повидавший на своем веку, лично я исхожу из убеждения, что разумнее всего придерживаться стратегии, ставящей во главу угла презумпцию заведомого превосходства защищающегося над нападающими, т.е. оппонентами, официальными и неофициальными. Диссертант праведно защищает свою родную, хорошо освоенную территорию, изученную им вдоль и поперек, в то время как экзаменующим его агрессорам приходится переживать и преодолевать в себе комплекс дилетанта, уповая главным образом на свежесть незамутненного взгляда и незашоренность, которую обеспечивает панорамный, не сфокусированный на одной проблеме научный кругозор. Впрочем, бывают и исключения: один узкий специалист может нарваться на другого, не менее узкого… Тогда – беда! Хотя если специалисты уважают друг друга, они смогут совместить свои концептуальные установки и достигнуть консенсуса мирным путем.

Если оппонент трактует проблему существенно иначе, чем соискатель, это не повод ломать копья или стулья. Ведь уживаются даже такие антиподы, как геометрии Евклида, Лобачевского, Римана, и, я думаю, никто бы из их основателей не усомнился в правомочности доводов соперников. Уверен, они бы не стали каждый настаивать на своей исключительной правоте, а просто галантно раскланялись и разошлись бы, весьма довольные собой и друг другом. Тем более, как выяснилось теперь, их концептуальные установки не противоречат друг другу, а являются частными случаями одной общей теории. Научная полемика – занятие скорее творческое, чем разрушительное.

К сожалению, более типична совсем другая, не столь благостная ситуация. Нередко среди моих коллег встречаются оппоненты агрессивно-авторитарного склада, ревниво следящие за тем, чтобы их точка зрения оставалась единственно правильной, безоговорочно признаваемой защищающимся. Хорошо, если такой специалист и в самом деле свободно ориентируется в обсуждаемом материале, но зачастую он числит истину среди своих ближайших родственников только потому, что раньше чем соискатель преуспел как ученый.

Кто должен обсуждать диссертацию

Вывод напрашивается сам собой. Обсуждать диссертационную работу должны исключительно узкие специалисты, досконально разбирающиеся в вынесенненной на обсуждение научной проблеме и уверенные в том, что ее автор пришел к полученным результатам самостоятельно, что объективно могут подтвердить серия предшествующих диссертационному труду публикаций и выступлений на научных конференциях, а также, разумеется, коллеги, участвовавшие в ее апробации. А это значит, советы (или комиссии) должны формироваться не по территориально-ведомственному принципу (кафедра, университет, институт), а на основе той или иной области знания так, чтобы любая тема выносимой на защиту диссертационной работы была внятной каждому эксперту. Поэтому, очевидным образом, необходимо создавать базы данных, ассоциирующие специалистов по всем областям знания независимо от места их проживания, т.е. они могут жить и работать в разных городах и даже странах.

Существующие рубрикации специальностей давным-давно изжили себя, безнадежно устарели и фактически утратили реальную связь с тем, чем именно занимается соискатель. Например, с какой стати защитившие диссертации журналисты получают ученую степень кандидатов или докторов филологических наук? Внутри моей родной специальности 10.01.08 – Теория литературы. Текстология, как в большой коммунальной квартире, уживаются представители самых разнообразных филологических дисциплин: кроме обозначенных титульных, это и специалисты по методологии, жанрологии, литературному процессу, и стиховеды, изучающие метрику, ритмику, строфику, рифму, звуковую организацию стихотворного текста, стихопоэтику и пр., и пр. Самая, получается, универсальная специальность. Неслучайно теоретикам предоставляется привилегия оппонировать любую филологическую диссертацию. Понятное дело, однако, даже на своей безбрежной «теоретической территории» такой универсал разбирается далеко не во всем.

Всю систему научной аттестации, как очевидно каждому, необходимо решительным образом реформировать

Громоздкие ученые советы по защите диссертаций можно безболезненно упразднить. Вместо них в министерстве Науки и высшего образования следует организовать единое Управление аттестации научных кадров, в центре которого разместить детально разветвленную базу данных всех ныне действующих специалистов по всем отраслям знания. Прошедшие апробацию в научных коллективах и рекомендованные к защите диссертации, размещенные в Интернете, поступают в Управление, где беспристрастный компьютер выбирает для оценки оптимальное количество экспертов-оппонентов, получающих за свою работу достойное вознаграждение. Они и составляют комиссию для защиты. Объявляется день публичной защиты, которая может проходить и дистанционно. Соискатель получает вопросы и замечания, отвечает на них в режиме он-лайн. В дискуссии могут участвовать и другие заинтересованные лица, естественно без права решающего голоса. Происходит процедура голосования и выносится вердикт. Для аспирантов можно позаимствовать у немецких коллег обязательную последующую публикацию хотя бы в Интернете результатов исследования. Все! Никаких давно изживших себя советов, никаких председателей, их заместителей и ученых секретарей, никаких многочасовых сидений или заочных голосований членов диссовета, доверяющих свой голос коллегам, если заседание совпадает со временем их учебных занятий, никаких танталовых мук при оформлении пред- и послезащитных документов, никаких дополнительных расходов на переезды защищающихся, оппонентов, дополнительно кооптированных членов, на благодарственные банкеты, наконец!

И конечно, надо упорядочить систему апробации диссертационного исследования в сопровождающих его публикациях и устных выступлениях на научных форумах. Первым делом надлежит добиться безусловного суверенитета наших отечественных наукометрических баз данных, т.е. отказаться от разорительных и унижающих наше национальное достоинство западных приоритетов, учредив в каждой области знаний оптимальное число авторитетных изданий, приравняв их статус к тому же Scopus’у. Нельзя терпеть торгашеского цинизма целой оравы посредников, наживающихся на естественном стремлении научных работников повысить свою квалификацию. Публикация научных статей должна быть если уж не гонорарной, то во всяком случае совершенно бесплатной. Точно также участие наших ученых в конференциях внутри страны и особенно за рубежом не может оставаться лишь делом их личной инициативы и финансовых возможностей. Даже при советской власти государство находило средства для оплаты научных командировок!

Если со временем профессиональная честь станет для нас естественным и непреложным свойством души, если к науке мы станем относиться не как к вульгарной кормушке, а как к высокому интеллектуальному творчеству, пусть и обеспечивающему нам некоторый приемлемый уровень жизненного благополучия, тогда сами собой исчезнут неблаговидные попытки научной фальсификации, плагиата и тому подобных жульнических махинаций, требующих неусыпного контроля; тогда усовершенствованная модель научной инициации оставит не у дел еще одно рудиментарное учреждение – пресловутое пугало, укрывающееся под аббревиатурой ВАК.

Ученые степени и звания должны присваивать друг другу не чиновники, а исключительно высокие профессионалы!